— Огрызок, проснись уже, — теперь воин понял, что это Магда, — тебя обыскались.
— Случилось чё? — спросонья Огрызок ничего не понимал. — А Яник где?
Взгляд, которым на него смотрела Магда, воин понять не мог, но уселся на постели, ожидая объяснений от волшебницы.
— Пойдем к Командиру, он все объяснит. Да идем же, — потащила она Огрызка вон из комнаты. Ошарашенный, воин поддался Магде, но на полпути, когда они шли через двор, затормозил.
— Магда, чтоб тебя, да что твориться-то? — воин силился понять, что происходит. Нападения нет, вокруг все тихо и спокойно. Вон, ночной караул ходит. Слуги не бегают туда-сюда, да и в окнах хозяйского дома свет не мельтешит, значит и там все спокойно. Тогда что же могло случиться? — Ну, Рыжая, говори!
От тихого, утробного рыка воина у волшебницы на затылке волосы встали дыбом. Сам он был готов услышать любую версию происходящего, только не ту, которая вертелась в голове, но Огрызок ее сознательно гнал. Гнал, потому что не хотел думать, что с Яником могло что-то случиться. Но Магда молчала, отводя глаза, — Огрызок видел это даже при неверном свете умирающей луны.
— Джет, — она помолчала, потом начала говорить, медленно, не поднимая глаз, словно чувствовала вину, а, может, так и было.
— Понимаешь, произошло нечто, что лишило Яника целительного дара, и он ушел, чтобы… — волшебница запнулась, не зная, как объяснить все, что случилось, Огрызку. Она не так представляла себе этот разговор. По хорошему, она не собиралась ничего объяснять, думала, все скажет Командир. И что-нибудь придумает. А теперь она стояла с Огрызком ночью в пустом дворе и говорила, что его любимый — в этом Магда не сомневалась — ушел, не попрощавшись и ничего не сказав.
Она еще подбирала слова, а Огрызок уже сорвался с места в направлении караулки, где должен был быть Командир. В мыслях билось: “Ушел! Почему?” Единственное, что приходило Огрызку в голову, — виноват он. Мог бы дождаться, когда Яник проснется утром. Или сам бы разбудил. Нет же, тихо оделся и ушел, подумал, вечером увидятся. Огрызку в голову лезли мысли одна хуже другой, что мог подумать Яник, проснувшись утром. Он стал перебирать в памяти их ночь вдвоем, пытаясь понять, что же он сделал не так? Чем обидел целителя? Был груб, причинил сильную боль? Или Яник решил, что Огрызок его просто использует? Магда говорила что-то еще, но воин не слушал. От бессилия что-либо изменить, он готов был рвать и метать, но под рукой не было даже камня, чтобы швырнуть его, или стены, в которую можно вдарить кулаком так, чтобы кости хрустнули.
Влетев в незапертую дверь, словно за ним гонится стадо разъяренных буйволов, и уже решив про себя, что он бездушная скотина, обидевшая беззащитного лекаря, воин рявкнул:
— Где Яник?
Командир поднял глаза от каких-то бумаг, которые изучал, и строго посмотрел на Огрызка. Тот даже и не думал тушеваться, но пыл поумерил.
— Сядь. Сейчас придет Рыжая, и я тебе все скажу.
Почти сразу зашла Магда, села подальше от Огрызка, не глядя на того, и с надеждой посмотрела на Командира.
— Значит, так, — проговорил он, — начну с главного. Ты, Джет, с этого момента находишься на задании. Пока не выполнишь, можешь не возвращаться.
Огрызок чуть не подскочил, хотел было что-то сказать, но Командир его осадил взмахом руки.
— Охолони, Огрызок. Я тебе слово дам. Так вот. Твое задание — найти и вернуть Яника в строй. А чтобы не было недоразумений, он пока якобы находится в бессрочном отпуске по делам храмовым. Вопросы есть?
У Огрызка было множество вопросов, но на тот единственный, который вертелся у него в голове, ни у кого не было ответа, кроме самого жреца. А он ушел. Ничего не сказал, и ушел. Может быть, у него возникли проблемы из-за их с Огрызком ночи? Но какие? Почему он не подошел, почему? Сплошные “почему”, и ни одно ответа. Может из-за Огрызка он лишился своих сил? Как воин не крутил, а по всему выходило, что он тут самый виноватый.
— Вопросов нет, — выдернул его из раздумий голос Командира. — Тогда, Магда, говори.
Волшебница посмотрела на Командира, ища поддержки, и не зная, можно ли вообще Огрызку рассказывать все, что ей известно.
— Не тяни, Рыжая, говори, как есть, — попросил воин, которому казалось, что хуже уже не будет.
— Яник — наполовину демон, — вдохнув, начала девушка. — Не капля крови, как он думал, а половина. Его отец — демон, и он приходил к Янику. Наложил проклятие, я не знаю, какое… И изнасиловал.
Волшебница опустила глаза, словно сама была виновна в содеянном.
— Убью! — взревел Огрызок раненым зверем, вскакивая с лавки. — Найду и убью!
— Отставить истерику! — повысил голос Командир, и на Огрызка будто вылили ушат холодной воды. Воин снова сел, повинуясь взгляду Командира, но только дай команду — пойдет убивать. — Договаривай, — бросил он волшебнице.
— В деревне за цепочку от своего медальона он купил одежду и еду, обрезал волосы, нашел какую-то клячу и уехал. Думаю, в город. Я доскакала до перекрестка, — словно отчет, бубнила Магда, не находя в себе сил признаться Огрызку, что это она отпустила Яника. — Но думаю, он срезал путь через поля, я его не нашла. Я выкупила цепочку, могу попробовать поискать по ней, но у него очень сильная воля, вряд ли у меня получится.
Магде было непривычно видеть Огрызка таким злым и потерянным одновременно. А он сидел, и не мог поверить, в услышанное. Он всегда находился рядом, всегда старался защитить Яника, и вот, когда ему действительно нужна была помощь, он был где-то там. Не рядом. Не помог. Можно было отгородиться мыслью, что не знал, да и как узнать-то? Но какая разница, знал или нет? Не был рядом. Не защитил. Вот и весь сказ. Вот и вся польза от тебя, Огрызок. Самое дорогое не уберег. Воин поднялся, слишком спокойно глянул на Магду и Командира.
— Лошадь оседлана? — волшебница только кивнула и протянула ему цепочку. Огрызок взял ее и засунул в карман. — Тогда я поехал.
И вышел, не прощаясь и ни на кого не глядя.
***
Огрызок только выводил коня из конюшни, когда Яник, выбравшись из деревни полями и огородами и никем не замеченный, выехал на дорогу. Он пустил свою клячу легкой рысью в сторону города, где собирался, добравшись до храма, укрыться в нем. Целитель надеялся, что старшие жрецы помогут ему разобраться с проклятием, и тогда… Что будет после этого, Яник не загадывал, уверенный, что назад в отряд ему путь заказан.
Ночь была теплая, летняя. Кляча уносила его все дальше от поместья, от братьев по оружию и Джета. Яник не думал, что будет так больно расставаться, но чем дальше он будет находиться от людей, которые стали ему семьей, тем лучше для них.
Дорога в одиночестве навевала воспоминания о прошлом. О том, как Яник сбежал из отчего дома и пустился в путь, не ведая, что ждет его впереди. Тогда он уходил в неизвестность с легким сердцем, несмотря на проливной дождь и абсолютное отсутствие денег на ночлег даже на самом захудалом постоялом дворе. Конечно, всегда можно было заворожить кого-нибудь, но Янику было противно даже от мысли, что он принудит кого-то делать что-либо в угоду себе. И поэтому мальчик упорно шел дальше, хотя в ботинках хлюпало, с носа текло, а все тело дрожало от холода.
Яник уже почти миновал деревню, в которой и был тот самый захудалый постоялый двор, когда из пелены дождя ему навстречу вышел высокий мужчина могучего телосложения с совершенно лысой, ничем не покрытой головой. Длиннополое одеяние мужчины было насквозь мокрым, но шел он легкой, чуть пружинящей походкой. Разглядев перед собой измученную тщедушную фигурку, незнакомец остановился.
— Судьбоносная встреча, — заговорил он приятным низким голосом. — Недавно гадалка сказала, что ко мне из воды выйдет невиданных сил жрец. Я давно в пути, но первый, кто вышел ко мне из воды — это ты, малец. Думаю, наврала она мне или нет? — он как-то по-доброму усмехнулся, и продолжил: — Ладно, парень, у меня найдется деньжат ровно на два мешка соломы и нехитрый ужин в здешней харчевне. Да хитрого тут и не подадут. Так что пошли, за ужином и познакомимся. Я угощаю.