Так продолжалось около двух лет, пока их банду не поймали почти в полном составе. Тогда снова начиналась война, и эта облава была скорее для проформы, но очень удачной. Семнадцать лет. Рассвет юности для одних и плаха для других. Но всей его банде предложили выбор: или эшафот, или службу в пехоте. Штрафбат. Никаких привилегий, пожизненная каторга на поле боя до самой смерти. Вся банда выбрала стать штрафниками, надеясь, в будущем, сбежать. А у Огрызка наконец-то появилась возможность отомстить по-настоящему. Кому? За что? Не важно. Теперь он пойдет в наступление и будет так же убивать и насиловать, и сеять ужас, через который когда-то прошел он сам.
Но служба в армии предполагала дисциплину, с которой у Огрызка давным-давно были проблемы. Пришлось ему приспосабливаться. Именно там ему и дали имя Джет. Парню было все равно, на какое откликаться, а потом оно прижилось наравне с прозвищем. Он воевал страшно. Конечно, когда нечего терять, кроме своей жизни, да и той не дорожишь, становишься очень опасным воином. Огрызок собирался умереть на поле боя, так и оставшись вором, разбойником и насильником, но боги уготовили ему иную судьбу.
Ранним утром, когда большая часть лагеря еще спала, Огрызок, умывавшийся в ближайшей речке, услышал топот копыт. “Генерал выехал на свою неизменную утреннюю прогулку”, — подумал Огрызок, не прекращая своего занятия. Вокруг было тихо и сонно, только ходили часовые, да бегали порученцы, когда воин заметил странное шевеление в кустах, рядом с которыми проезжал генерал. Сначала Огрызок решил, что ему показалось, но утреннее солнце блеснуло, отражаясь от чего-то. Не колеблясь, воин ринулся к генеральской лошади, успев хлестко ударить ее по крупу, отчего та заржала, резко скакнув вперед, и болт, предназначавшийся генералу, пролетел мимо, лишь оставляя на скуле кровавый росчерк. А Огрызок, никогда не расстававшийся с оружием, уже продирался сквозь кусты, чтобы обезвредить лазутчика, который шустро улепетывал, уже не скрываясь и треща сухими ветками под ногами. Но воин оказался изобретательным, и, понимая, что не успевает догнать супостата, на бегу метнул в него свой короткий меч. Оружие, совершенно не предназначенное для метания, угодило тяжелой рукоятью в затылок бегущего. От удара тот сбавил скорость, споткнулся и упал, что позволило Огрызку догнать его.
— А ну лежать! — рыкнул Джет, набрасываясь на поднимающегося противника.
Пока Огрызок пытался скрутить прыткого парня, на помощь подоспели часовые. Когда дело было сделано и врага оттащили для дальнейшего допроса, к Огрызку подошел сам генерал.
— Кто такой? — повелительно спросил он.
— Джет. Второй штрафной батальон, — отчеканил Огрызок, теряясь в догадках, чего от него хочет начальство.
— Бандит, значит, — заключил генерал. — А тянет на подвиги. Ладно, боец. Спасибо. Эй, — крикнул он одного из офицеров, — перевести парня в регулярный полк, да сделать сержантом. Все, что могу, Джет. Война закончится — уйдешь. Если выживешь.
И генерал удалился по своим делам, а Огрызок так и стоял столбом, не веря в свою удачу. Он чувствовал, будто ему дали второй шанс на жизнь, и лишь от него зависит, как этот шанс использовать.
Спустя три года война закончилась. Для Огрызка это было самое кровавое время, но его жажда мести всем и вся за разрушенное детство сначала отошла на второй план, а потом и вовсе растворилась в сиюминутных заботах. Воин захотел жить, но как, он не знал, потому что все, что он умел, было связано со смертью, а в армии оставаться не хотел, хотя и сержант из него получился отличный. Решил все разговор с одним из сослуживцев, который тоже пожелал получить расчет.
— Ну что, Джет, куда пойдешь дальше? — спросил парень у Огрызка.
— Не знаю, — признался тот.
— Айда со мной в Корпус. Воевать меньше, но жестче, платят хорошо, да и вообще, слава у его бойцов впереди них скачет.
— Ага, слышал я про этих наемников. Говорят, они в бою звери, — прокомментировал свои познания о Корпусе Огрызок. — Ладно, че не попробовать-то. Особенно, если платят.
Так Огрызок оказался в учебке Корпуса. Джет всегда думал, что он хороший воин, но в первом же тренировочном бою с одним из членов Корпуса понял, что все его умения — ничто по сравнению с тем, как дрался этот мужик. Он крутил двуручный меч, словно перышко, а воин только и мог, что уворачиваться и закрываться, совершенно не представляя, как против такого идти в контратаку.
— Молодец, парень, — похвалил его вояка, когда счел поединок законченным. — Я Оген-дуболом.
— Огрызок, — ответил Джет, пожимая протянутую мозолистую руку.
— Ладно, скажу Старшему, что тебя можно брать. Полгодика погоняем, и будешь нормально драться. А пока молодец, что не струсил и не отступил.
Полгода прошли в жестких, выматывающих и тело, и душу тренировках, но воин снес это испытание, подаренное ему жизнью, хотя несколько раз думал, что умрет прямо на тренировочном поле. Огрызка обучали драться любым оружием от палки до двуручного меча. Он научился сражаться не только в легкой кольчуге, но и в латных доспехах, со щитом и без щита, и даже врукопашную. Освоил азы боя вслепую и первой помощи. С горем пополам научился читать и наизусть вызубрил Устав Корпуса. Зачем воину нужно уметь читать, Джет так и не понял, но это было обязательным для всех членов.
И вот настал день, когда строй рекрутов Корпуса стоял на плацу, а Командиры, у которых в рядах отрядов был недостаток бойцов, выбирали себе новых. К Огрызку подошел мужчина средних лет в повязке, скрывающей, как подумал воин, лысину, и пышными усами. Невысокий, коренастый, с легкой походкой опытного бойца, он излучал уверенность в себе и явно знал, кого искать.
— Как звать? — спросил он.
— Джет, — ответил воин и добавил, — Огрызок.
— Ну что же, Огрызок, — сразу перешел он на прозвище. — Я Командир Рауль, но ты можешь звать меня просто Командир. Я слышал, что ты отличился при поступлении в бою с Дуболомом. Поэтому хочу взять тебя к себе. Мой отряд — лучший. Так что не посрами.
Больше Рауль никого не выбрал, даже не посмотрел ни на кого, и они с Огрызком удалились из учебки Корпуса. Правда, Джет услышал шепот, что ему повезло.
Дорога до базы его отряда была недолгой. Оказалось, что они сейчас стояли лагерем в близлежащей деревне, и к вечеру Рауль и Огрызок уже прибыли в лагерь, который был по-военному аскетичен. Лагерь встретил их звоном оружия и громкими криками — полтора десятка здоровых бойцов окружили двоих сражающихся воинов и болели, кто за одного, кто за второго. Подойдя ближе, можно было увидеть, как сражаются друг с другом здоровый бугай под два метра ростом и с двуручной секирой в руках и худощавый мужчина с двумя короткими мечами. Оба бойца уже были перепачканы кровью, но серьезных ран на них заметно не было. Командир не стал разгонять веселящихся мужиков, а присоединился к ним, болея за некоего Мэта, когда несколько других глоток орали “Ржавый”. Кто из них кто, Огрызок не знал, поэтому просто ждал, когда дружеский поединок закончится. А что он именно дружеский, Джет был уверен, в ином случае, раны были бы гораздо серьезнее. Спустя пару минут, после шикарного, быстрого и техничного уворота от огромной, свистящей в воздухе секиры, щуплый парень пролетел под широко расставленными ногами здоровяка и обозначил удар снизу, словно сажая противника на кол. Толпа возликовала и расступилась. Кто-то начал отдавать деньги, кто-то хлопал здоровяка по плечу, но все быстро собрались, увидев новенького. Среди толпы Огрызок даже заметил девушку, она была, как и большинство, одета в кожаные доспехи. Общим числом Джет насчитал в отряде девятнадцать человек, включая Командира.