И Эль Кари, хлопнув Яника по плечу, направился в храм, а юноша пошел за ним, бросив полоть грядки.
В молитве и храмовых заботах время пролетело быстро, и вот за Яником пришел послушник, сказав, что настоятель ждет его у себя. Зайдя в рабочий кабинет Амара, в котором юноша еще не был, он окинул взглядом полки, уставленные старинными фолиантами, стол, заваленный не менее древними свитками и рабочими бумагами, распахнутое окно, из которого лился солнечный свет и пару кресел рядом со столом, одно из которых было свободно, а в другом сидел седой и сморщенный годами старик. Эль Кари ждал его за столом напротив.
— Добрый день, — поздоровался Яник, усаживаясь в пустующее кресло.
— Здравствуйте, молодой человек, — проскрипел старик, — я магистр Годрик. Настоятель Аль’Амар описал мне вашу проблему. Давайте посмотрим на вас повнимательнее.
Старик зашуршал полами своей бордовой мантии, достал очки, в которые вместо линз были вставлены два крупных рубина очень странной огранки и, нацепив их себе на нос, стал нараспев читать заклинание. Голос старика из хриплого и скрипучего стал глубоким и твердым. Когда заклинание было закончено, маг еще с минуту всматривался в Яника, потом снял очки, убрав их обратно под мантию.
— Ну что же, молодой человек, — снова заскрипел старый маг, — у меня для вас две новости. Одна плохая, вторая чуть лучше, но тоже, не скажу, что хорошая.
— Годрик, не томите, — вмешался Амар, — не может быть все настолько плохо.
— Когда имеешь дело с демонами, все может быть, — заскрипел маг вновь. — Но вот как обстоят дела. Поскольку юноша полудемон, его родитель смог обойти природную, так сказать, защиту жреца, и наложил сразу парочку проклятий. Одно из них замешано на крови. Демоны любят подобную магию, а уж облагодетельствовать ей своих кровных, так сказать, родственников — только дай волю. Это и лишило юношу его способностей к естественной магии. Поделитесь со мной, какая она была?
— Я завораживал людей, и они меня желали, — ответил Яник.
— Только и всего? — снова заскрипел старик, — Очень жаль, что вы не развили в себе эту способность и, как я понимаю, не научились ею пользоваться. Очень жаль, — повторил он.
— Вы могли бы стать прекрасным чародеем, или волшебником. Хоть я и не люблю эту шарлатанскую братию. Магия — это наука, а они ею пользуются, как хотят, и ничего в ней не понимают. Но что-то я отвлекся. Снять это проклятие можно, только уговорив демона, который его наложил, это сделать. Кстати, не знаете, зачем?
— Нет, а это так важно? — спросил Яник.
— Не то чтобы, но мне было бы интересно узнать о мотивах этого демона. Ну ладно, не знаете, так не знаете. А вот второе проклятие снять можно. Самое интересное, что его бы нельзя было на вас, молодой человек, наложить, не будь вы с этим демоном в родстве. Это проклятие закрывает вас от божественного взора, словно вы и сам демон. Нет, в храмы, как вы сами видите, это входить не мешает, но Авандра вас больше не видит. И не может поделиться с вами своей божественной силой, хотя и, думаю, слышит молитвы. В таком состоянии вы могли бы обратиться к кому-нибудь из богов, которым поклоняются демоны, и даже смогли бы стать его жрецом, но тогда вы бы потеряли расположение своей богини, это точно.
— Какие еще демонические боги, магистр! — рявкнул Эль Кари, привстав из своего кресла.
— О, настоятель Амар, не кипятитесь так, я же только предположил, а не толкаю мальчика в объятия разврата и порока во всех его проявлениях.
— Как снять это проклятие? — уже спокойнее спросил Амар, которому изрядно надоело слушать скрипение старого магистра.
— А, очень просто. Можно убить демона специально заговоренным кинжалом, можно, опять же, уговорить его самого снять проклятие, а если у мальчика сильная воля, он может попытаться сбросить его сам. Правда, если до сих пор у него это не получилось, то вряд ли получится в будущем. Хотя, как знать, как знать.
Яник посмотрел на Амара с отчаянием, словно говоря, что для него все потеряно. Эль Кари понимал, что простых улыбок и слов будет не достаточно, чтобы вернуть Янику уверенность в себе и в своих силах, поэтому взялся за мага.
— Магистр Годрик, вы можете зачаровать кинжал?
— Хм… — задумался маг, — думаю, я могу это сделать, но для этого понадобится…
— У вас будет все необходимое, пишите список. — Амар понимал, что сейчас нельзя расслабляться. Только даст слабину он, только засомневается, и его мальчик совсем упадет духом, а допустить этого было нельзя.
— Там есть несколько дорогих и редких компонентов, — вторя скрипу пера заговорил маг, — слеза единорога, к примеру.
— К вечеру у вас будет все необходимое, не волнуйтесь. — ответил Амар.
— Ах, даже к вечеру. Ну хорошо. Но имейте в виду, если этот кинжал вам вдруг не понадобится, я заплачу за ингредиенты только полцены от рыночной.
— Хорошо-хорошо, — отмахнулся жрец, и спохватился: — обязательно зачаровывать именно кинжал?
— А? Нет, подойдет любое оружие. Что, настоятель, хотите сами сразиться с демоном? — усмехнулся маг.
— Если надо будет, сражусь сам.
Еще минут пять был слышен только шелест бумаги, пока магистр перечитывал написанное.
— Вот, я записал все, что нужно. До свидания, молодой человек. Когда сможете, зайдите ко мне, я хочу задать вам несколько вопросов, на которые вы сейчас, в силу потрясения, ответить мне не сможете. Скажем так, это будет вашей платой за мою неоценимую помощь. До свидания, Аль’Амар.
— До свидания, Годрик, — попрощался настоятель и встал, собираясь проводить мага.
— Не стоит, я найду выход.
Когда магистр вышел из кабинета, Эль Кари сел на его место и посмотрел на Яника. Тот сидел, глядя пустыми глазами в окно и не замечая ничего вокруг себя.
— Яник, — позвал его жрец.
Юноша перевел на него свой пустой взгляд зеленых глаз и, словно очнувшись от дремы, спросил:
— И что теперь?
— Друг мой, я понимаю, как тебе тяжело сейчас, но не стоит отчаиваться. Твоя воля сильна, я знаю это как никто другой, и вместе мы одолеем демона, хоть волей, хоть в драке, — уверенно заговорил Амар, понимая, как сейчас мальчику не хватает этой уверенности.
— Никакой драки не будет, — выпалил Яник. — Я не могу позволить тебе сражаться с демоном, сил которого никто не знает. Лучше я сделаю так, как он хочет.
Плечи юноши опустились, и запал, с которым он отговаривал настоятеля, пропал.
— Я не могу позволить ни тебе, ни кому либо другому пострадать из-за меня, понимаешь? — в глазах Яника читалась отчаянная мольба понять его, и Амар понимал, а еще он был уверен в том, что юный жрец хочет взвалить на себя непосильную ношу, защищая всех и вся. От этого Эль Кари и собирался его отговорить.
— Помнишь, когда-то давно ты напал на культиста, не имея ни сил, ни умений защитить друга? — Дождавшись, когда Яник кивнет, настоятель продолжил: — Теперь и я хочу защитить друга.
— Амар, ты всегда защищал меня, с нашей первой встречи. Может быть, пора мне научиться делать это самому?
— Ты не забыл, что я говорил об одной ветке и охапке веток? — спросил Эль Кари.
— Не забыл. А еще ты говорил про ложку дегтя в бочке меда и гнилом яблоке в корзине, — тихо ответил Яник.
— Ну, я много чего говорил, — усмехнулся Амар. — А сейчас говорю о тебе. Ты больше года был кем-то большим, чем просто одиноким странником.
— И этот кто-то больший был постоянной обузой, потому что оказался не способен защитить себя, — горько усмехнулся Яник.
— А не с твоей ли помощью был выигран безнадежный бой? Тот, в котором тебя ранили? — вопросительно изогнул бровь Эль Кари, но не дождавшись ответа, продолжил: — Пойми, друг мой, не всем в этой жизни держать в руках оружие. Тот, кто приехал за тобой, хочет защищать тебя также, как и я. Не отталкивай руку помощи, малодушно сбегая, потому что этим ты ранишь сильнее, чем клинок врага, разрубающий плоть. Позволь нам помочь тебе, Яник.