Амар накрыл его руку своей, чуть сжимая, и юноша, подняв на него глаза, слабо улыбнулся.
— Спасибо тебе, друг мой.
— Ну вот и хорошо, — заключил Эль Кари, совершенно неуверенный, что действительно сумел убедить своего ученика, и тот не попытается снова тихо сбежать. — А теперь хочу предложить тебе прочитать интереснейший трактат по медицине, который мне недавно подарили.
И, достав с полки увесистый фолиант, сдул с него пыль и дал в руки Янику, у которого знакомым заинтересованным блеском загорелись глаза.
========== 8 ==========
Огрызка потрясли за плечо, и воин повернулся посмотреть, кто это мешает его сну.
— Яник? — удивленно моргнул воин, видя стоящего перед собой жреца. — Как ты узнал, что я здесь?
— Спросил у послушников, куда ты поехал, они показали, и вот я тебя нашел. — Яник присел на край кровати, рядом с Огрызком и, когда тот попытался встать, положил руку ему на грудь: — Лежи.
От прикосновения теплой нежной ладони к обнаженной коже воина словно прошил разряд электричества, а по телу побежали мурашки
— Я скучал по тебе, — прошептал Яник, склоняясь к уху Огрызка и проводя по его краю кончиком языка. — Очень скучал.
Зубы слегка прикусили мочку, и с губ Джета сорвался тихий стон наслаждения.
— И я скучал, — ответил воин, обнимая жреца.
— Подожди, — снова шепнул Яник, убирая с себя руки мужчины и отходя от кровати на шаг.
Воин потянулся было за ним, но жрец снова легким касанием уложил его на кровать. Огрызок во все глаза смотрел на стоящего перед собой юношу, который дернул невидимые глазу завязки своего одеяния, повел плечами — и жреческий балахон упал к его ногам, открывая покрытое шрамами, но остающееся совершенным тело. Воин почувствовал, как ему становится жарко, а в штанах — тесно, Яник же потянулся, словно кот, и огладил себя руками — грудь, живот, бедра. Огрызок чуть не задохнулся от одного этого зрелища, а юноша поинтересовался с томной улыбкой, глядя на воина из-под ресниц:
— Нравится?
— Еще как нравится, — сглотнул Огрызок. — Иди ко мне.
Он протянул руки к желанному телу, с вожделением разглядывая его. Взгляд Огрызка невольно упал на возбужденный, прижимающийся к животу член, чуть качнувшийся от того, что Яник вновь приблизился вплотную к кровати. Жрец молча развязал завязки на штанах воина и стащил их, чему Огрызок совершенно не сопротивлялся. И вот они оба, голые и возбужденные, смотрели друг на друга.
Яник перекинул ногу через бедра Огрызка, сел, зажав его член между ними, и аккуратно провел большим пальцем по головке. Облизнулся и, склонившись к воину, подарил ему умопомрачительный по своей нежности поцелуй. Огрызок обхватил тело жреца руками, перехватывая инициативу, — и вот уже сам целовал Яника, задыхаясь от наслаждения, а жрец льнул к нему, прижимаясь грудью к его груди. Шальной взгляд в глаза Огрызка — и он спустился дорожкой из поцелуев по шее воина к груди, прикусывая сосок, отчего тело выгнулось, а юноша сполз с бедер воина и, устроившись у него между ног, продолжил целовать грудь и живот, медленно, безумно медленно спускаясь к требующему ласки члену Огрызка.
Но вот горячие, влажные губы сомкнулись на головке, отчего воин непроизвольно рыкнул и толкнулся вглубь жаркого рта, который принял его, играя языком. Яник был раскован и возбужден, он сам был готов насаживаться на член Огрызка все глубже и глубже, пропуская в горло. Воин положил руки на затылок своего любовника, но не пытался сделать больше ничего, кроме как зарыться пальцами в его волосы. Мягкие, густые, они щекотали, что только добавляло остроты ощущениям, которые утягивали за собой в водоворот наслаждения, что сейчас дарили губы жреца.
— Яник, — прошептал Огрызок, — Яник, подожди… Подожди…
Губы говорили одно, но тело требовало другого, а жрец остановился, сжимая член у самого основания, не давая воину желанной разрядки.
Яник встал на колени, Огрызок видел, как он возбужден, как капелька пота скатилась со лба по скуле, как тяжело дышал его жрец. Яник снова перебрался на бедра воина, потерся своим истекающим соком членом о его, взял их в ладонь и начал двигать ею, рвано дыша. Но Огрызку мало, он хотел взять своего Яника, проникнуть в его узкую, горячую плоть, насадить его на себя так, чтобы жрец застонал сладко и громко. А тот игриво смотрел на него, продолжая ласкать их обоих сразу.
Огрызок сжал ягодицы Яника в своих ладонях, разведя их, и стал ласкать вожделенное колечко мышц, которое становилось все податливее под его напором, и вот уже палец, а затем и второй ласкали изнутри, а жрец все слаще стонал, насаживаясь на них.
— Хочу тебя, — простонал Яник, выпуская из ладони оба истекающих соком члена. — Помоги…
Понимая, чего хочет его любовник, Огрызок придержал свой член, когда Яник, привстав, начал медленно опускаться на него. Это было бесконечно томительно и сладко — чувствовать, как твой член погружается в жаркую тесноту, смотреть, как облизывает и без того влажные алые губы Яник, слышать его тяжелое, рваное дыхание, от которого сердце пропускает удары. Огрызок старался не мешать своему любовнику, обеими руками сжимая простынь, чтобы не двинуться самому, пока Яник не сядет до конца. А жрец садился безумно медленно, словно издеваясь над воином, но вот ягодицы коснулись бедер, а целитель очень развратно улыбнулся, делая первое покачивающее движение, словно пробуя на вкус ощущения от этой позы. Еще одно покачивание, которое прошило тело Яника дрожью, — и он начал все быстрее и быстрее двигаться, вырывая из горла Огрызка стоны, больше похожие на рычание, отчего воин стиснул ягодицы жреца и принялся просто вколачивать его в себя. Яник уже не стонал, а кричал от наслаждения, сжимая в ладони свой член.
— Сильнее, Джет, — вскрикнул жрец, и Огрызок перевернул их, наваливаясь на Яника всем своим весом, впечатывая в жесткую кровать, зарычал, впиваясь в губы любовника жестким, страстным поцелуем, заглушая его крики.
Огрызок все сильнее и жестче вбивался в своего жреца, пока того не пронзила раз за разом дрожь, и Яник не кончил, захлебываясь собственным криком, сжимая член воина внутри себя так сильно, что тот последовал сразу вслед за ним…
… И, упав с кровати и больно ударившись об пол, Огрызок проснулся. В штанах было мокро, а на душе — противно. Отчего именно, воин понять не мог, но раньше, когда ему снился Яник, сны не были наполнены такой животной страстью, да и его жрец в них был нежный и неумелый, а не такой пошловато-развязный, но Огрызок не мог не признать, что это было захватывающе. Он спохватился, что проспал, но, выглянув в окно, убедился, что успевает привести себя в порядок и дойти до храма вовремя. Наскоро умывшись водой из кувшина, он оделся и пошел, как ему казалось, на самую свою судьбоносную встречу. После этого странного, такого реального сна, воин понял, что не уедет, не попытавшись сделать все возможное, чтобы вернуть Яника не только в отряд, но и себе.
Чем ближе он подходил к храму, тем страшнее ему становилось, но Огрызок не привык отступать от задуманного, и упрямо шел вперед, стараясь вообще ни о чем не думать. Даже о том, что скажет при их встрече, только боялся, что она может не состояться. Вдруг тот дженази соврал ему, и Яника тут попросту нет? Так, в сомнениях, ожиданиях и путанице в голове воин снова оказался у подножия лестницы, ведущей к распахнутым дверям храма Девы-Удачи. Оставалось преодолеть последний рубеж — несколько ступеней, но ноги Огрызка словно приросли к земле, он никак не мог решиться на последний шаг, который отделял его от встречи с Яником.
Шли минуты, а воин все стоял, собирая в кулак всю свою волю, пытаясь придумать, что он скажет, когда увидит своего жреца, или что сделает, если его не окажется в храме. Но судьба все решила за него — в дверях показался Яник с тем дженази, которого Огрызок видел утром. Воин и целитель замерли, глядя друг на друга, а тишину нарушил старший жрец: