Это как будто очень быстро едешь на машине, разлетается в стороны какой-то мусор, какие-то бычки от сигарет, комар разбился о ветровое стекло — кровь растеклась — и охота бы оглянуться назад, но разобьешься… и есть ощущение, что она в итоге оглянулась назад, и… я не помню, как звали того человека, который был с ней в последний период жизни, Сергей, по-моему. Он казался чем-то похож на Оксану, последнюю любовь Высоцкого, с которой тот пытался обвенчаться, что не состоялось. Т. е. девушка обалдела просто от того, что ее возлюбленный — Владимир Высоцкий. Тут — то же самое: парень чуть не сошел с ума от того, что его любовь — Яна Дягилева. И он не смог просто удержать ее за руку в определенный момент.
Из Янки иконы все равно не получится — потому что иконы и не было, была живая, классная, рыжая девка, а то, что она в себе несла — это уже другой вопрос. Это вопрос Поэзии, Энергии, Духовный вопрос… Башлачев — та же самая, кстати, история: приходим в котельную, сидит человек, у него баян в вене, он говорит: «Идите, ребята, погуляйте»… Приходим обратно — он уже бодрячок, чайку заваривает, «песни петь!» — а в то же время видно, что ему вообще все это не надо… Это просто попытка делать вид лучший, чем оно есть на самом деле. Т. е. по большому счету не хотелось никаких песен — хотелось тишины, спокойствия, а Янке — поскольку она Женщина великая — именно… Ну вот, можно сказать — именно Человека. Человека рядом. Нюрыч — она баба, ей трудно было тоже, непросто. Собственно, Нюрычевский роман с Егором, женитьба — состоялись на поминках. А в прошлом году они расстались окончательно — но это так, детали… А суть такая: у Фирсова постоянно — концерты, кассеты, купить-продать, деньги — чепуха. У других: «О! Боже мой! Икона! Молиться! На колени пасть!» — тоже чепуха. А вот именно взять за руку и повести какое-то время — не в сторону, а туда же, куда она сама шла — не нашлось Мужика. Не нашлось — и причем все как-то боялись, что ли… Хотя, видимо, она любила Летова, скорее всего, до конца жизни… Было состояние космическое, состояние какого-то предчувствия беды — все знали и все просто молчали об этом. Я никого не обвиняю, сам такой же дурак, как и все, но постоянно было это: «вправо-влево наклон — упадет, пропадет» — вот реально все шло туда. И все равно — «а вот мы сейчас ей еще один альбомчик запишем, компакт-диск выпустим» — ага, щас!
Мы никогда не узнаем, как оно было на самом деле — есть разные версии. Что они возвращались на электричке с поминок какого-то их родственника, семьей, и Янка нервничала, постоянно бегала в тамбур курить, и никто, собственно, не заметил, на какой остановке она сошла… А она уходила в лес периодически, с ночевкой, это нормально было, все знали, что так может быть. Или — я не могу, конечно, документами это подтвердить — один знакомый мент из Новосибирска рассказывал, что у нее была проломленная рана со стороны затылка — такой вариант, непохожий на то, что писали про все это…
Морально — Егор прямо повинен в смерти Янки. Мы с ним говорили на эту тему, он сам сказал — ему нужна была жертва. Причем он, конечно, может сказать сейчас «я не я и лошадь не моя», но у меня записан этот разговор, это было интервью — он сказал так прямым текстом. Поминки Янки происходили прямо как митинг: «Да — Смерть!» — с него ушли Гурьев с Кувырдиным, а я вообще не ездил на ее похороны, я не люблю хоронить любимых и близких — я хотел бы их запомнить живыми… А там были пляски до упаду, прослушивание песни KINKS «Rosie Won’t You Please Come Home», водка, наркотики… бедный папа Стасик, который все это наблюдал… И Егор сказал, что это правильно, так и надо, потому что — он так кричал на поминках — ее смерть ЖИЗНЕУТВЕРЖДАЮЩАЯ! И до сих пор он придерживается того же самого мнения, хотя это было год назад, когда мы говорили — может, сейчас он свое мнение переменил…