— Только ничего там не жри, — посоветовала ламия. — А то есть специфические блюда, деликатесные по их меркам, типа «Битва тигра с драконом». Делается из мяса кошки и змеи. А поскольку выбора у них нет, в ход идет любая мурка, пойманная на помойке. Ну и получается деликатесное филе кошки.
— Лучше бы ты не делилась этими познаниями, — я почувствовал, как к горлу подкатил комок.
— Это еще что! У них по генетическо-исторической голодухе жрут все, что шевелится. А что не движется или сдохло, шевелят палкой и жрут. Азия, экзотика мля. Вот ты знаешь, например, как делается знаменитый кофе лювак? Это когда родственники кошек жрут плоды, а потом они их высирают, зерна выковыривают из…
— Прекрати! Щас блевану.
— А то, — довольно хохотнула ламия. — На то и рассчитано, надо же тебя немного побесить, встряхнуть, чтобы ты в тонусе был. Вот и приходится тебя выковыривать… Ай! Ну зачем же ботинками бросаться!
В чайна-таун мы подъехали со стороны, миновав стадион «Доджерс». И вот тут меня ждало разочарование — ликаны напрочь отказались выходить из машины, настороженно наблюдая своими внезапно пожелтевшими глазами прелести китайского квартала.
— Э, а дальше? — спросил я волчар.
— Дальше — ты сам, — чуть ли не сплюнул на пол машины один из сопровождающих.
— Мы так не дого…
— Мы никак не договаривались. Нам твои договоры похрен, все базары — с шефом, к нему и предъявы.
— Что, ссыте, что вас тут на половички пустят? — я взялся за ручку двери.
— Ты, малой, за базаром следи, а то… — рыкнул водила.
— А то что? — насмешливо спросил я. — Укусишь? Вставную челюсть заранее закажи. В придачу к инвалидному креслу.
Ну как я всегда и знал, шавки — хамье, которое пока не отмудохаешь, будет вонять. Как, впрочем, и большинство существ — когти веером, зато, когда дал в пятак, «друг, брат, почти жена!». Я закрыл дверь с размаху так, чтобы у них барабанные перепонки соприкоснулись.
Но у меня здесь дело, в этом «маленьком Китае». Хотя райончик неплохой, Китаем здесь особо и не пахло, больше синтез обеих культур. Чистые тротуары, вездесущие развешенные между домами красные китайские фонари, стилизованные под пагоды или еще какие-то их строения, лавки и закусочные… Туристический район, достопримечательность, однако. Даже вывески почти все на английском, а не с иероглифами, хотя многие просто с транскрипцией. Всякие там «Хоп Синг Тонг» и прочая неудобоваримая мешанина. Ну, китайского я не знаю и знать не хочу, да, вот такой я белый шовинистический варвар со своими привычками.
Ну я сюда все-таки не любоваться пришел, а встретиться с госпожой Венлинг — да-да, а вы что думали, только у ведьм матриархи существуют? Да щас. У яогуаев главная была женщина — хотя биологически хрен ее знает какого она пола, мне они еще не попадались. Точнее, никто из их разновидностей — общим термином «яогуай» обозначают как злых духов, так и не очень добрых полтеров, смешение понятий, так сказать.
Пользуясь «о’кей гуглом» я дошел до неприметной лавочки в глубине чайна-тауна, на которой не было ни вывески, ни номера дома — вообще никаких опознавательных знаков. Кроме таблички на английском «туристам вход воспрещен». Естественно, им тут точно делать нечего. Сожрут нахер.
На стук в запертую дверь никто пару минут не откликался. Я потоптался у порога, всем своим видом показывая, что я не просто так в гости зашел, и не турист я вовсе, очень невкусный, с очень острым вкусом. Острым в виде зачарованных клинков, которые ну очень плохо переваривались, вызывая острое отравление железом.
— Что надо? — дверь приоткрылась ровно настолько, чтобы в случае чего ткнуть чем-нибудь. По крайней мере я видел злой глаз и полоску желтой, изрытой оспинами морды. А также ауру хихи — длинноносой обезьяны-оборотня.
— Мне нужна госпожа Венлинг, — спокойно сказал я. — Передай, что пришел переговорщик от ликанов.
Хихи смерил меня взглядом, видимо хотел сказать, что не слишком я похож на них, но по китайской привычке смолчал. Типа нехрен с белыми варварами богоподобному сыну Поднебесной рассусоливать.
Дверь открылась, и яогуай пустил меня внутрь. Благополучно увернувшись от удара по лбу фуринами, подвешенными над косяком, я шагнул на устланный циновками пол.
Внутри это помещение еще меньше напоминало лавку. Столы, заваленные как современной бумагой, так и старинными свитками вроде тибетских, всякий этнический трэш на стенах, мебля в китайском стиле… Ну и в европейском тоже, ничто прогрессивное даже яогуаям не чуждо. А еще тут был такой запах благовоний, что я не удержался и чихнул с громким «Апчхуй».