В этот день произошло пренеприятное событие, описание которого я, руководствуясь государственными соображениями, вычеркнул из отчета моего попа. Как вы, безусловно, заметили, в этом побоище больше всех сражался Гарри. Говоря: Гарри, я имею в виду сэра Гарета. Я называл его просто Гарри, и это, верно, наводит вас на мысль, что я к нему очень хорошо относился, — что ж, так оно и было. Впрочем, это ласковое уменьшительное прозвище я никогда не произносил в присутствии посторонних и тем более при нем; он был вельможа и ни за что не стерпел бы от меня подобной фамильярности. Итак, продолжаю. Я сидел в отдельной ложе, предоставленной мне как королевскому министру. Сэр Дайнадэн, ожидавший своей очереди выступать, зашел ко мне, присел и принялся болтать; он всегда льнул ко мне, так как я был человек новый, а ему нужен был новый рынок для сбыта своих острот, до того затасканных, что после них смеялся один рассказчик, а всех остальных тошнило. И все же я старался относиться к нему как можно лучше, — я обращался с ним ласково только потому, что он никогда не рассказывал мне тот анекдот, который я в своей жизни слышал чаще всего и который я больше всего проклинал и ненавидел, несмотря на то, что анекдот этот, по несчастью, был ему известен. Анекдот этот приписывают каждому остряку, когда-либо стоявшему на американской земле — от Колумба до Артемуса Уорда[25]. В нем говорится о лекторе-юмористе, который целый час угощал невежественных слушателей остроумнейшими шутками и не добился ни одного смешка, а когда он уже уходил, несколько седовласых простаков с благодарностью пожали ему руку, сказав, что никогда ничего смешнее они не слыхали и что «в течение всего богослужения они с трудом удерживались от смеха». Никогда еще этот анекдот не был рассказан кстати, и тем не менее мне приходилось в моей жизни выслушивать его сотни, и тысячи, и миллионы и миллиарды раз, и плакать, слушая, и проклинать все на свете. Теперь вам нетрудно понять, что почувствовал я, когда этот бронированный осел принялся рассказывать его мне в мрачных сумерках седой старины, на заре истории, когда даже Лактанция могли называть «недавно почившим Лактанцием[26]», а до рождения крестоносцев оставалось целых пять столетий. Едва он кончил, вошел мальчишка звать его на турнир. С дьявольским смехом, грохоча и звякая, как корзина с железным ломом, он вышел из ложи, и я потерял сознание. Я очнулся через несколько минут и открыл глаза как раз в то мгновение, когда сэр Гарет нанес ему ужасающий удар; и я невольно произнес: «Боже, надеюсь, он убит!» Но, к несчастью, прежде чем я успел договорить эти слова, сэр Гарет обрушился на сэра Саграмора Желанного и нанес ему такой удар, что тот рухнул с лошади; падая, сэр Саграмор услышал мое восклицание и принял его на свой счет.
А уж если эти люди заберут себе что-нибудь в голову, их не переубедишь. Я это знал и поэтому не пытался объясняться. Поправившись, сэр Саграмор заявил мне, что нам с ним нужно свести кое-какие счеты, и назначил день — через три или четыре года, — и место для поединка — то самое ристалище, где ему была нанесена обида. Я сказал, что буду ждать его возвращения. Дело в том, что он отправлялся на поиски святого Грааля[27]. Все наши ребята время от времени отправлялись к святому Граалю. Это путешествие занимало несколько лет. Уехав, они долго блуждали и путались самым добросовестным образом, так как ни один из них не имел ни малейшего представления о том где находится этот святой Грааль. Мне думается, они в глубине души и не надеялись найти его и, если бы наткнулись случайно, не знали бы, что с ним делать. Видите ли, это было нечто вроде наших поисков Северо-Западного прохода[28], только и всего. Каждый год отправлялись экспедиции святограалитов, а в следующий год отправлялись новые экспедиции на поиски прошлогодних. В этих походах можно было заработать славу, но не деньги. А они еще и меня тащили с собой! Я только посмеивался.
25
«...от Колумба до Артемуса Уорда». Артемус Уорд — псевдоним американского писателя Чарльза Фаррера Брауна (1834— 1867), знаменитого юмориста-рассказчика, имевшего большое влияние на Твена.
26
Лактанций — ранний христианский латинский писатель IV века (род. ок. 250 г.— ум. в 325 г.)
27
«...он отправлялся па поиски св. грааля». В романы артуровского цикла вплетено сказание о св. граале. Это сказание ведет свое начало от ранних христианских легенд. В них рассказывается о том, что один из учеников Христа, Иосиф Аримафейский, собрал при распятии Христа его кровь в чашу, эта чаша и называлась святым граалем. В XII веке существовал особый «Роман о св. граале», в нем повествуется о дальнейшей судьбе святой чаши. Иосиф Аримафейский, проповедывавший христианское учение в различных частях света, переносит эту чашу из страны в страну. В конце концов она попадает в Британию. Святой грааль может увидеть только тот, кто очистился от грехов и достиг нравственного совершенства.
28
«...это было нечто вроде наших поисков Северо-Западного прохода». До XV века знали только один путь в Китай и Индию — южный, мимо берегов Африки. Этим путем пользовались португальцы и испанцы. В эпоху великих географических открытий англичане и итальянцы пытались найти в эти страны новый путь — мимо северных берегов Американского континента, так называемый «Северо-Западный проход». Первое плавание с этой целью к островам северо-американского берега совершил в 1497—1498 году Себастьян Кабот, но открыть новый путь ему не удалось. Поиски Северо-Западного прохода продолжали многочисленные экспедиции в течение трехсот лет, пока не выяснилось, что если бы такой путь и был открыт, он все равно не мог бы иметь торгового значения. Шутка Марка Твена повторяет остроту, сказанную им уже в первой главе книги «Жизнь на Миссисипи»: «Если бы кто-нибудь открыл речонку в каком-нибудь районе рядом хотя бы с северным полюсом, Европа и Америка тотчас же снарядили бы туда пятнадцать дорогостоящих экспедиций — одну, чтобы исследовать речку, а остальные четырнадцать, чтобы искать друг друга».