— Слава ярлу Кейту! — проревел бородатый Тор, подмигивая весело мне, потом он поднял огромный питьевой рог.
— Слава! — зазвенел серебряный голос Фрейи. Каждый голос в зале Валгаллы повторил приветствие. Сотни питьевых рожков были подняты. Один указал мне на место за его столом знати, между Фрейей и изящной прекрасной женой Тора. Когда я сел, обслуживающие девушки принесли мне большую лопатку говядины на тарелке, и рог меда. Я попробовал спиртной напиток из любопытства. Он был тонкий, приятный и мощный.
Фрейя наклонилось ко мне. Она была одета теперь подобно другим озирским леди, в длинное белое льняное платье. Ее яркие волосы были связаны в серебряный кружок, ее платье было перепоясано тяжелым металлическим поясом, усыпанным вспыхивающими изумрудами.
— Я представлю Вас остальным, ярл Кейт? Вы скоро встретитесь с ними всеми.
Справа от меня, за гигантом Тором и его женой, сидел трое сыновей Одина — Видар, Вали и Хермод, высокие и светловолосые, все — рослые люди. Был и Хеймдалл, начальник караульной службы ворот Асгарда, которого я уже видел. Ниорд был приземистый, веселый лысый человек среднего возраста, со своей женой Скади. Форсети был трезвым молодым человеком, очевидно, многоуважаемый другим озирами.
Слева от меня, за Фрейей, сидел Фрей и его прекрасная жена, Герда. За ними расположился Браги, нежно выглядящий человек с мечтательными глазами, его жена, благородно-показательная Идан; Огир, гигантский белобородый старый викинг, и его жена в возрасте, Ран. В конец стола сидел Тир, молодой человек, наиболее мрачный и тихий из всех в зале. Пьющий капризно, он наблюдал веселыми празднично-задумчивыми глазами.
— Тир всегда незаметен и тих, — объяснила Фрейя, — но не в сражении. Он берсерк.
Я помнил легенду о берсерках — людях, которые становились безумными от крови в сражении, и боровшихся без кольчуг с нечеловеческим безумием.
— Как получилось, что некоторые из Вас стары, когда радиация удерживает Вас всех от старения? — спросил я.
— Они были стары, когда в начале катастрофы разожглась радиация внизу. С тех пор, ни один из них не стал старше. Немногие дети, рожденные здесь, растут обычно, пока они не достигают зрелости, и затем не растут дальше.
— Вы все жили здесь в Асгарде течение столетий и столетий, — пробормотал я. — Это кажется отталкивающим.
— Не все из нас, ярл Кейт, — сказала Фрейя. — я — не из старых столетий!
Она улыбнулась, когда я посмотрел на нее с сомнением.
— Ваше имя было известно и боготворилось во внешнем мире столетия назад, Фрейя.
— У моей бабушки также было имя Фрейя, — объяснила она. — Она была сестрой Фрея, который сидит около Вас. Она и ее муж Одур были среди части озиров, о которых упомянул Один, которые погибли в ходе миссии вне Ниффлехейма. Но Фрейя оставила двух дочерей, Хносс и Герсеми. Герсеми была моей матерью. Она погибла от наводнения двадцать лет назад, вскоре после того, как я был рождена.
— Тогда вы — действительно только двадцатилетняя? — воскликнул я. — Я доволен этим!
— Почему Вы должны быть довольны, ярл Кейт? — спросила она весьма невинно.
Я избежал ответа призывом с пиршества. Высокий Хеймдалл встал и произнес:
— Сага от короля скалдов, Браги!
Когда пировавшие подняли крик, Браги встал. Улыбнувшись, он подошел к большой арфе в конце зала. Его пальцы коснулись струн, и слегка их поколебали; музыка хлынула из них. Он пел ясным, сильным голосом.
Браги пел, описывая перемещение озиров начиная от их сраженного бедствием подземного мира, их отпора джотанам, охот и сражений их судов, про побережье Мидгарда, и ярость моря.
— Браво, Браги! — заревела аудитория, и все подняли свои рожки.
Я выпил со всеми. Мощный мед сделал меня немного пьяным. Я почти забыл, что являюсь Кейтом Мастерсом. Я был ярлом Кейтом, сидящим возле Фрейи в Валгалле, пирующий и кричащий.
— Теперь игры, — объявил Один.
Ликующий вопль донесся от воинов.
— Какие игры будут? — спросил я.
— Игра мечами с тупыми лезвиями и борьба, — сказала Фрейя. — Как гость, ярл Кейт, вы примете участие в них, конечно.
Я видел каждого, смотрящего с надеждой на меня. Несколько отрезвленный, я встал.
— Я — всего лишь прекрасный фехтовальщик, лорд Один, — сказал я, — и все же я присоединюсь.