На месте комнатушки — слесарной мастерской — возникают темные, бесформенные глыбы нависающих камней, силуэты людей, двигающихся между камнями.
— Осторожнее, чертова галушка, слышится приглушенный голос Микиты.
— А ты не тяни меня своими клешнями, — не остается в долгу обиженный Панько.
— Тише, дьяволы, — останавливает шум голос связного.
— Здесь, — говорит провожатый, — пришли на место.
Все залазят в небольшую пещеру. Появляется луч электрического фонарика, затемненный серым стеклом. Фонарик обследует нишу, провожатый внимательно осматривает землю…
— Явка в порядке, — говорит провожатый, — смотрите, вот отметка. Цифра четверка — это день недели. Вас сегодня ждут, товарищи. Вы встанете сюда, мы вас заложим камнями, утром прибудут военнопленные в каменоломни на работу. Они улучат момент, разберут завал и примут вас в свою среду…
— Брр! — вздрагивает Панько. — Ой! Да не толкайся ты, шахтная крепь!
— Ребятки, — говорит связной, его лицо слегка освещено, в глазу поблескивает монокль, — повторю еще ваши обязанности. Завтра вечером я подъезжаю в лагерь. Сотня людей уже должна быть отобрана, проверена. Преимущество — здоровым и отчаянным, а также кадровикам. Может, придется выбираться с боем. Приготовьте людей к этому. Оружие — частично в лагере, частично будет лежать в машинах, остальное — у охраны. Все переверните вверх дном, но с вами в машину должен сесть Кривой Яшка, пребывающий в лагере. Вам его укажут…
— Есть! — говорит Панько. — Какие указания на случай преждевременного выявления нас вражеским глазом?
— Чудак, сам не знаешь? — укоризненно обрывает друга Микита.
— Понятно, товарищ сержант шахтной службы!
— Что тебе понятно? — спрашивает связной.
— В случае выявления нас преждевременно вражеским глазом — живыми не сдаваться, погибнуть с честью и славой!
— Исполняйте! — приказывает связной, продолжая быстро подавать провожатому камни, которыми тот закладывает отверстие. Скоро Панька и Микиту скрывает стена камней.
На месте стены из камней возникает городская комната, мещанская обстановка: салфеточки, аппликации на стене, изделия из ракушек на комоде, фотографии родственников. Кровать, заставленная ширмами, диван в углу. Портрет Гитлера. Ночь.
Пожилая женщина, тип учительницы, шьет на ручной машине, мальчик лет четырнадцати возится у аквариума.
Входит связной — все в том же рабочем костюме, с узелком в руке.
— Можно войти? — спрашивает связной. — Мне сказали, что вы сможете мне сделать небольшой ремонт костюма…
Мальчик насторожился.
Мать спокойно поднимает голову от машины:
— Нового мне не пошить, а ремонт осилю…
Мальчик еще больше насторожился.
— Словом, не индпошив, а американка?
— Садитесь, — совсем просто говорит женщина, — говорите свою нужду.
Связной садится, достает из бокового кармана стеклышко монокля, вставляет в левый глаз.
— Мальчик не помешает, мадам?
— Нет, — коротко говорит женщина, — это моя правая рука.
— Дело вот в чем, товарищи. Нужен документ для майора СС…
— Обершарфюрер войск СС, — поправляет мальчик.
— Правильно, — соглашается гость, — фамилия — Пешке, имя — какое угодно, место службы — Гамбург, так сказать, все как следует…
— Фото имеется? — деловито спрашивает мальчик.
— Я одену форму, вы меня щелкнете…
— Понятно… Ордена имеются? Железный крест не помешает, — говорит мальчик. — Знаки ранения? Пожалуй не надо…
— Не надо, Витенька, — говорит мать, — это же эсэсовец. У них ранений нет. Можно ему нацепить "значок верности", хватит.
— Хорошо, мама. Давайте, товарищ, ваш костюм…
Связной развязывает узелок, достает полный комплект эсссовского офицера, накидывает мундир поверх своего. Мальчик придирчиво его осматривает.
— Не новый. Надо было бы Марье Ивановне лучше поискать, ведь это не местный СС, а, можно сказать, столичный. Мама, этот позументик у них, кажется, уже не здесь? Ну, железный крест на месте. А это что? Совсем не майорская свастика!
— Давай быстренько перешью, — говорит мать.
Связной передает мундир женщине, быстро начинающей над ним орудовать. Мальчик готовит фотоаппарат.
— Вы знаете, какие там печати и отметки нужны? — спрашивает связной.
— По меньшей мере — странный вопрос, — обиженно говорит мальчик, — ведь от точности нашей работы зависит человеческая жизнь!