— Ага. Понятно, — секретарь прислушивается и подымается с места. — Меня, кажется, зовут. Допивайте, это, чай и мойте посуду, я сейчас…
Секретарь поспешно уходит в глубь сада, а связной занимается хозяйством: убирает посуду, подметает веничком у шалаша. Мурлычет песенку.
Возвращается секретарь.
— Все дела да дела, — говорит он, ероша волосы и покашливая в руку, — вот, поверите ли, поступает, это, подписка на военный заем!
— На заем?!
— Да, мы решили, что почетная советская обязанность касается и нас! Правда, единственное различие наше от подписчиков по ту сторону фронта — это то, что подписка вносится наличными…
Связной вдруг что-то вспоминает, поднимает штанину, лезет в голенище сапога, достает золотой портсигар.
— Вот, — говорит он, — получите от меня. Выдали мне в Н. для подкупа начальника концлагеря, но в последнюю минуту удалось отобрать…
Секретарь прячет портсигар, присаживается на сене у шалаша и, выдержав паузу, говорит:
— А ваш Яшка, кажется, уже клюнул… Передают с завода… Там один старичок мастер работает по нашему заданию… Величайшей души человек! Как его ненавидят непосвященные люди! Полиция считает за своего человека, дирекция верит… А он идет по бровке над смертью — потому что так надо, этого требуют интересы родины…
— Яшку мне поручено доставить в штаб, — замечает связной, — как прикажете действовать? Зверь хитер, гестаповской школы…
— Дело возьмем на себя и проведем втихомолку, — отвечает секретарь. Я поручил привести его на одну явку, но с гарантией, что он, это, не успеет сообщить полиции адрес. Там поговорим. Вас пригласим в качестве прокурора…
— Благодарю, — отвечает связной, — Яшка мне особенно дорог: два раза уже уходил от меня! Он и сам не знает, как мы интересуемся его персоной…
— Дело в том, — объясняет секретарь, — что у нас имеются причины, по которым, это, рекомендуется производить поменьше шума, чтобы не волновать особенно полицию и гестапо. Мы готовим одно очень большое дело — вам можно знать для передачи высшему руководству — ни более, ни менее, как восстание, это, большого размаха. Скажем, порядка нескольких тысяч бойцов. Когда фронт приблизится к нам, мы начнем…
— Доложу, — говорит связной. — Вы поэтому и передатчик перевели на ограниченные действия?
— Конечно. С вашего разрешения, я прилягу и пораскину мыслями. Не удивляйтесь, если услышите пение: это помогает думать…
Секретарь ложится у шалаша и сосредоточенно следит за тучкой над деревьями. Затем он про себя что-то напевает. И вот громко, приятным тенором секретарь поет:
"Куда, куда, куда вы удалились,
Весны моей златые дни?.."
Связной, с улыбкой взглянув на секретаря, присоединяет к песне свой вторящий голос.
Чудесный получается дуэт: вероятно, его одобрил бы и сам автор музыки.
Рабочая квартира на окраине города Д.
Фикусы и герань, бедная обстановка. Ходики с кукушкой на стене. Кровать и деревянная кушетка.
Входит возмущенный Кривой Яшка, в подчеркнуто рабочем виде.
— Это безобразие — отбирать оружие! — говорит он входящему вслед за ним молодому парню. — Если полицейские собаки нападут на наше собрание, мне и отбиваться нечем будет!
— Не нападут, — благодушно отвечает парень, — твоя записка не попала по назначению…
— Какая записка? — небрежничает Яшка, с трудом владея собой. Он начинает подозревать неладное.
Парень ничего не отвечает и открывает дверь в соседнюю комнату:
— Готово, товарищи!
Входит секретарь обкома, связной, мастер Иван Гаврилович и женщина, хозяйка квартиры. Все размещаются, не здороваясь с Яшкой, — он оглядывается, не решаясь сесть.
Появление старика мастера выводит Яшку из равновесия. Он вглядывается в окружающие его лица.
— Что ж это такое? — бормочет он. — Недоразумение…
Он пытается подмигнуть старику, как соучастнику, но тот не обращает на Яшку внимания, тихонько совещаясь со связным.
Все Яшкины сомнения рассеивает парень, приведший его. Он говорит:
— Предатель пытался отправить записку в полицию, но мы это учли…
Парень кладет записку перед секретарем обкома и заканчивает:
— При входе на конспиративную квартиру отобран револьвер марки "Вальтер", а также заряженная граната…
— Позвольте, товарищи" — пытается изменить ход событий Яшка, — я не понимаю, о ком идет речь?
— Вам будет предоставлено слово, — прерывает его председатель-женщина, — речь идет о вас.