Наш благородный и чертовски красивый Король рода Кадьяков кажется все еще не мог поверить в то, что самое страшное осталось позади, и его маленькая кровиночка показала всему миру, что Кадьяки так просто не сдаются – бледный, словно совершенно бескровный, взъерошенный и дрожащий всем телом, наш могучий воин не мог подняться на ноги, чтобы заглянуть в крошечное личико карапуза.
И снова все замерли, затаив дыхание в полном восторге и каком-то благоговейном трепете глядя на то, как Карат с мягкой улыбкой и теплым взглядом опустился на колени перед Севером, протягивая ему малыша, который кряхтел в мехе, прислушивался и принюхивался к новому для него миру, что заиграл совершенно новыми красками и ароматами теперь, когда он больше не был в безопасном и уютном пузике своей маленькой отважной мамы.
Север был не просто растерян!
Он был напрочь сметён новыми чувствами при виде своего малыша – плода огромной любви, терпения и безграничной заботы, который сейчас мог взять в свои дрожащие руки и с недоуменной улыбкой заглядывая в любопытную мордашку, но глядя своими совершенно невероятными синими глазами с таким восторгом и гордостью, что я снова разрыдалась, повалившись на Янтаря и слыша за собой, что Лада тоже не сдержала эмоций.
То, с каким трепетом этот огромный смелый воин держал своего кроху в руках, было таким милым, что о суровости и язвительности позабыл даже вечная сосулька Лютый, который сгреб в свои ручища Злату, выдохнув протяжно и блаженно, словно груз всей земли только что упал с его широченных плеч.
Что уж было говорить про отца!
Казалось, что у нашего громкого, шумного и здоровущего Бера отнялись ноги и тело стало ватным, пока он продолжал сидеть у стены в том же положении, что его аккуратно посадили, прижимая к груди широкую сильную ладонь и смахивая скупые слезы.
Это была самая волшебная минута!
Самая трогательная и трепетная, и теперь казалось, что пережитый ужас и паника стоили того, чтобы сейчас вся семья была объята единым чувством безграничного непередаваемого счастья, словно было единым, большим, теплым существом с одним сердцем, что билось в унисон десятков горячих и верных сердец.
- Наш маленький упрямый воин, - улыбался Карат, помогая осторожно подняться Северу с пола с малышом в руках, чтобы растроганный и широко улыбающийся папочка смог показать их крепыша Мии, которая не могла двигаться и была совершенно без сил, но блаженно улыбалась, сияя своими ясными глазами, когда Север осторожно прилег рядом на кровать, положив малыша на грудь любимой, и утыкаясь лицом в хрупкое плечико девушки с огромной благодарностью и безграничной любовью, - Какое имя дадите Берсерку?
- Гранит, - прошептала Мия, на что Карат улыбнулся, вдруг опускаясь на колени перед кроватью и осторожно целуя кончики пальцев смущенной девушки со словами:
- Уверен, что он будет достойным, справедливым и мудрым воином, каким был его прадедушка.
На смущенную и радостную улыбку Мии, мужчина подмигнул, отступая назад, чтобы дать возможность Мие и Северу побыть хотя бы в относительном уединении на кровати, учитывая, что в комнате была вся семья, расположившись по всем доступным углам прямо на полу – плача, обнимаясь, смеясь и вытирая слезы.
Усевшись на пол рядом с Ледяным и привалившись затылком к стене, Карат протяжно выдохнул, прикрывая глаза, когда я впервые смогла явственно увидеть, что не смотря на всю его кажущуюся отрешенность, холод и спокойствие, эмоции не обошли стороной даже его.
Лежа на своем большом горячем муже и слушая как ровно и глубоко стучит его доброе солнечное сердце, я с улыбкой смотрела на наших таких разных отцов, в миллионный раз тихонько молясь про себя и благодаря Судьбу за то, что все эти удивительные Беры и люди появились в моей жизни, подарив крылья, опору и надежду на счастливое будущее в большой крепкой семье.
- Я тебе говорил, что ты жук хитрожопый? – с кривой улыбкой толкнул Карата в бок локтем Ледяной, глядя на своего загадочного уставшего друга задорно и с большой теплотой во взгляде.
- В последний раз сегодня утром, - выдохнул Карат, чуть прикрывая длинные черные ресницы и не обращая внимания на попытки отца растормошить его, как огромная ленивая и прекрасная пантера, которая лишь отмахивалась хвостом от надоедливого кабанчика.
- Как только встану на ноги – расскажешь мне в мельчайших подробностях, где тебя носило, хрен ты моржовый, и какого черта ты оказался в доме раньше всех! И с моей дочерью!!