Мили тогда оттащила меня и отругала, а потом расплакалась. А я испугался, не понимая, отчего она плачет, ведь я просто хотел поймать красную птицу. Старая Рита тогда сказала, что у меня слишком живое воображение.
— Разве это плохо? — удивился я.
— Это страшно. Потому что ты всегда будешь жить в мире, которого нет. И ты будешь там один.
Я не понял, что она имела в виду.
Я уже давно не вижу в пламени птиц. Теперь там извиваются чудовища, распахивая зловонные пасти в насмешливом оскале. Они смотрят на меня, а я — на них. Они ждут, что я снова протяну им руку, но я лишь усмехаюсь. Теперь им не заворожить меня огненными искрами, не завлечь обещанием тепла: я точно знаю, что в этом огне нет птиц, и нет успокоения. Только чудовища.
Кот приполз из кухни и бочком подошел к камину, сел на краешек меховой шкуры. Я поднял бокал с виски, приветствуя его.
Глава 5
Осень
Кристина
Уже на улице Кристину догнал Хантер, и она пожалела, что не вызвала водителя и решила прогуляться. Зимний протекторат располагался недалеко от Хранилища.
— Как дела у нашей новой ориты? Ты убила своего куратора и решила сбежать? — Хантер рассмеялся, довольный своей шуткой.
— Конечно. А труп расчленила и спрятала в горшках с кактусами, — отозвалась Кристина. Кажется, она начала привыкать к странному юмору дознавателей.
— У Шелда есть горшки с кактусами? — изумился рыжий. — Я всегда подозревал, что он безумный, но не настолько же!
— А он безумный? — улыбнулась Крис.
— Как и все мы, — обрадовал Хантер. — Ладно, с трупом разобрались, поужинаешь со мной?
— Вот так сразу?
— Почему сразу? Я, как галантный кавалер, прежде завел вежливую и ничего не значащую беседу. Ты не заметила?
— Про труп моего куратора и кактусы?
— Про твою тяжелую должность и цветы. Все, как полагается. А после уже изъявил робкую надежду на то, что ты разделишь со мной трапезу. Так как?
— Прости, — Крис улыбнулась с почти искренним сожалением. — Правда, тороплюсь. В другой раз.
— Ты разрываешь мне сердце, — Хантер приложил ладонь к груди, и Крис фыркнула.
— Сердце с другой стороны, господин дознаватель.
— Да? Хм… Тогда ты убиваешь мой желудок, который корчится в муках без еды и даже малюсенькой чашечки кофе. Ты знаешь, что мой желудок мне очень важен? Я бы даже сказал, что он мне чрезвычайно дорог, я к нему привязался. Ведь мы вместе пережили столько потрясающих минут! О, как мы с ним наслаждались тушеным в меду телячьим языком и крольчатиной в сливках. Остро-сладким рубленым паштетом из гусиной печени, нанесенным тонким слоем на хрустящий багет и украшенным веточкой мяты! Запечеными в карамели персиками и темным душистым хмелем, бодрящим, но не опьяняющим… мой желудок — мой лучший друг, Крис!
— Достаточно! — девушка не выдержала и расхохоталась, — Хантер, как тебя угораздило попасть в дознаватели? Тебе же на сцену надо!
— Пути ведущих неисповедимы, — все так же улыбаясь ответил он. Его глаза совсем потемнели, и Крис удивилась этому. Она не видела, чтобы у людей так расширялся зрачок, почти скрывая радужку. К тому же при дневном свете.
— Очень рада твоей нежной дружбе с собственным желудком. И вообще такому богатому… внутреннему миру!
— О, да! Рассказать тебе об остальных моих друзьях?
— Таких же… необычных? — Крис вскинула протестующее ладонь. — Упаси мрак!
— Друзья у меня разные, — многозначительно пояснил Хантер. — Некоторые тебе вполне могут понравиться.
— Господин дознаватель, это вы на что сейчас намекаете?
— Я? Намекаю? Я говорю прямым тестом! Угости хоть кофе, мы как раз подошли к твоему дому.
— А откуда ты знаешь, где я живу? — с подозрением спросила Кристина, останавливаясь.
— А я за тобой слежу, — Хантер чуть наклонился к ней, зрачок снова сузился, являя радужку с рыже-коричневыми пятнышками. И Кристина вдруг напряглась под его взглядом, как-то очень остро ощутив, что веселье мужчины — лишь маска. И подумала, что его глаза похожи на звериные… и куртка у него с капюшоном.
— Крис, ты что, испугалась? Я же пошутил.
Он как-то неуверенно улыбнулся, и девушка тряхнула головой. Вот, мрак, она скоро во всех чудовищ видеть будет. Хантер отступил на шаг, смущенно переступил с ноги на ногу.