Они выехали из Упсдейла на заре и к полудню подъехали к южным воротам долины. Там они сделали долгий привал и перекусили. К ночи они подъехали к границе Финдейла и там встретились с отрядом лорда Маринойта, который путешествовал вместе с женой и дочерью. Тут решили остаться на ночлег, и оба отряда занялись устройством лагеря. Дамы немедленно познакомились, и начался обычный обмен новостями, слухами и сплетнями. Усмей предпочитала помалкивать и слушать. И, по крайней мере, одно из услышанного крепко запало ей в голову.
Леди Лайрин, дочь Маринойта, смущаясь и краснея, поделилась с ней своими надеждами. На ярмарке всегда проходил своего рода смотр невест, и там заключалось много сговоров.
— Моя мать, — рассказывала Лайрин, — до войны ездила на ярмарку, в Ульмспорт. Конечно, там было гораздо шикарнее, чем здесь, туда съезжались самые высокородные лорды. Там она и познакомилась с моим отцом. Он еще до отъезда с ярмарки договорился с ее отцом, и в Праздник Полузимы они обручились.
— И вам я желаю такой же удачи, — вежливо сказала Усмей, а про себя подумала, не для того ли и ее привезли на эту ярмарку. Только кому нужна бесприданница? И откуда возьмется хороший жених? Почти половина лордов и их наследников погибли в боях, и, наверное, многие девушки так и не найдут себе женихов. Значит, остаются выскочки без роду, без племени, пришельцы без гербов? Ей приходилось слышать о воинах, захвативших брошенные долины и объявивших себя лордами, даже не спросив мнения жителей этих долин. Такие искали себе жен среди родовитых семейств, но они хотели и приданого. «А может, все не так плохо? — подумала Усмей и неожиданно развеселилась. — Может, случится что-то совсем неожиданное?»
Она подумала о том, что составляло весь ее мир, — об Упсдейле. Но теперь там хозяйка не она, а Зинет, и Усмей в душе была уверена, что если только представится хорошая возможность, она оставит Упсдейл без лишних сожалений.
Ярмарка раскинулась на старом месте, у серой каменной колонны. Этот столб стоял здесь с незапамятных времен, когда люди еще не пришли в долины Хай-Халлака. Древние жители этих мест исчезли задолго до прихода первых людей, но тут и там в долинах встречались развалины их строений, храмов и каких-то непонятных сооружений. И часто в таких местах люди чувствовали присутствие таинственных сил, и далеко не всегда добрых. Потому люди чтили эти развалины, но старались держаться от них подальше. Вот и на ярмарке в Финдейле установился обычай, чтобы каждый приехавший лорд, приложив руки к колонне, дал клятву перемирия на все время ярмарки. Это надежно ограждало праздник от ссор, выяснения старых обид и прочих беспорядков.
Позади столба широким полукругом стояли палатки торговцев, а подальше на сжатых полях располагались лагерем приехавшие лорды. Отряд из Упсдейла тоже устроил там свои временные жилища.
— Сестрица, посмотри — десять торговых флагов! — Раскрасневшаяся, с блестящими глазами, Зинет нервно похлопывала по ладони перчатками. — Десять купцов! Подумать только, может, даже из Ульмспорта приехали!
Действительно, давненько мы в наших долинах не видели купцов из таких дальних мест. Усмей, как и всем остальным очень хотелось посмотреть, что же выставлено в этих лавках. Конечно, она ничего не могла купить, но даже просто посмотреть — это уже праздник, который будет не раз вспоминаться в скучные однообразные дни.
Зинет, Усмей и обе леди из Маринойта отправились осматривать лавки вместе. То, что предлагали купцы, теперь, после стольких лет войны и упадка заморской торговли, было достаточно бедным, но и это было много больше, чем могли себе позволить их посетители.
Леди Маринойт оставила серебряную монетку в лавке узорчатых тканей.
— Это пригодится, — жарко зашептала леди Лайрин на ухо Усмей, — хоть бы на нижнюю сорочку. Я буду хранить это до моей свадьбы.
Здесь каждый грош тратили осторожно, после долгих раздумий и ожесточенной торговли с купцом.
Они присмотрели несколько кусков тяжелого шелка. Он был не новым, со следами старого шитья. Усмей подумала, что все это было собрано воинами в разгромленных лагерях захватчиков. Значит, сначала это было у кого-то украдено. Ей понравились богатые расцветки, но покупать награбленное ей совсем не хотелось. Ей бы все время потом думалось о судьбе прежних владельцев.
Были и кружева, но их, похоже, тоже кто-то носил. Было у торговца и несколько полных кусков менее богатых тканей. Усмей особенно понравился один, темный, прекрасной выделки, он выглядел куда благороднее, чем пестрые лоскуты, которые в конце концов купила Лайрин.
Хотя переднее полотнище палатки было поднято, но все равно было очень душно. Усмей решила не расстраивать себя больше видом вещей, которые все равно не могла купить, и вышла на воздух. Тут она и увидела приезд Хейла. Зрелище было впечатляющее. За купцом тянулся целый караван верховых и вьючных лошадей, словно за высокородным лордом. Над его фургоном не было торгового флага, и он не стал подъезжать к уже поставленным лавкам, а сделал знак своим людям остановиться подальше.
Его люди были несколько ниже ростом, чем жители долин, и выделялись необычной одеждой, толстой и какой-то неуклюжей. Впрочем, она не мешала им работать споро и уверенно. Они быстро поставили шесты, натянули на них сшитые шкуры, которые стали стенами и крышей. Хотя день был довольно жаркий, никто из них не откинул капюшон, скрывающий лицо, и Усмей это совсем не понравилось.
Однако их хозяин словно нарочно красовался на самом виду. Он так и не слез со своей прекрасной лошади, которой вполне мог бы позавидовать любой лорд. Он сидел, картинно положив руку на бедро, и наблюдал за работой своих слуг.
Сидя в седле, он выглядел очень высоким, и гораздо больше был похож на воина, чем на купца. Хотя в трудные времена любому приходится быть воином, чтобы защитить свою жизнь и имущество. Меча у него не было, вместо этого за поясом виднелся длинный нож, к седлу был подвешен кистень.
Он был с непокрытой головой, и его головной убор висел на луке седла. Волосы у него были очень темные, а кожа удивительно белая для человека, который должен много путешествовать. По стандартам Хай-Халлака, красивым его назвать было нельзя, но внешность была необычная и запоминающаяся. Так и тянуло присмотреться к нему поближе и попытаться понять, что он за человек.
Черты лица у него были резкие, черные брови срослись на переносье. Цвет глаз Усмей не разглядела за спущенными веками. Он, казалось, дремал, хотя Усмей не сомневалась, что он все прекрасно видит и все замечает.
Что-то намекало Усмей, что этот человек совсем не такой, каким он кажется. Она сначала пыталась отбросить эти фантазии, но у нее осталось впечатление, что человек этот закрытый и многого о нем не узнаешь. И все-таки Усмей решила, что человек этот не совсем обыкновенный. Какой-то странный жар обжег ее щеки, и необычная, никогда раньше не испытанная тревога поднялась в душе.
Тут до Усмей дошло, что она стоит, уставившись в упор на незнакомого человека, и она смущенно отвернулась и вернулась в лавку, где как раз купец разворачивал кусок розового шелка для леди Маринойт. Здесь она быстро успокоилась.
Лавка вновь приехавшего еще не открылась, поэтому они не могли зайти и посмотреть его товар. Но за ужином о нем говорилось достаточно много, и Усмей узнала и как его зовут, и чем он торгует.
— Он откуда-то с севера, — рассказывал Джеральд, — и торгует янтарем. Говорит, у него здесь настоящее сокровище! Но сюда он все-таки зря приехал. Не думаю, чтоб и у богатых когда-то лордов сейчас нашлось достаточно денег, разве что на две-три бусины. Зовут его Хейл. Люди его держатся своей компанией, ни с кем не разговаривают и даже не раскошелились на кувшин осеннего эля!