— Грубо говоря — да, — признался гвардеец, пристально глядя на меня. — Но я искренне надеюсь, что обойдется без этого. И еще, ваше высочество… я прошу, всегда сообщайте мне или моим людям, куда вы направляетесь, это немало облегчит нам работу. А также постарайтесь как можно реже находиться одна.
— Постараюсь. — Я смиренно кивнула, поднимаясь. — Я могу идти? — Посмотрела на офицера и, улыбнувшись, уточнила: — В свою комнату.
— Не смею больше вас задерживать.
Он склонил голову, перед этим посмотрев мне в глаза чуть дольше, чем полагалась по этикету. И этот взгляд мне, как девушке, весьма польстил, поскольку в нем читалось явное сожаление по поводу того, что нет причины меня удержать.
Я снова шагала по пустынным коридорам, на этот раз чувствуя себя гораздо увереннее. Присутствие за спиной гвардейца, едва заметной тенью пристроившегося в десятке шагов позади, стоило мне покинуть кабинет ректора, успокаивало. Комнаты отдыха я вновь миновала, поскольку к вопросам по поводу ночных событий теперь наверняка прибавятся еще и тысяча сплетен про молодого офицера и его встречу с Янтарем. Не было никакого желания опровергать десятки невероятных версий моих отношений с обоими, строить которые представительницы водного факультета были большие мастерицы. С другой стороны, чем заниматься у себя, я тоже не знала. Спать после того как я провалялась весь день, не хотелось. Может, пойти в библиотеку? Не стоит забывать, что экзамены на носу, заодно и отвлекусь.
С этими мыслями я толкнула дверь в комнату и возмущенно уставилась на вольготно — руки за голову, ноги на спинку — разлегшегося на моей кровати наглеца.
— И снова здрасте. — Янтарь рывком сел, потягиваясь. — Как прошел Очень Важный Совет по Королевской Безопасности?
— Прекрасно. Тебя же там не было. — Я сама не прочь была бы сейчас поваляться с книжкой, но вместо этого демонстративно прошествовала к столу и открыла первый попавшийся конспект — по фантомным чарам.
Выгонять его было бесполезно. С точно таким же успехом можно было пытаться сдвинуть с места стоящую посреди парадного зала статую пяти стихий. Ее возводили уже в школе и зачаровали от адептов так, что, когда один из ректоров решил провести перепланировку и сдвинуть статую чуть дальше к стене, это не вышло ни у него, ни у всех учителей, вместе взятых. Поэтому я предпочитала в таких ситуациях просто молча не обращать внимания на мое личное проклятие. Когда получалось, ему становилось скучно, и он быстро убирался восвояси.
— А со мной поделиться благоприобретенными сведениями?
— Расскажешь мне, чему мы были обязаны сегодняшним спектаклем перед столовой — поделюсь, — пробубнила я.
— Пфы.
Издав этот неопределенный звук, он опрокинулся обратно на подушку и закрыл глаза. Отлично, пусть и дальше дрыхнет, меня это вполне устраивает. Но откуда эти дурацкие тайны? Спрошу Риана при случае, может, хоть он не будет строить из себя великого молчуна-когда-не-надо.
Я и впрямь зачиталась конспектом, фантомные чары мы проходили в первый месяц осени, и они уже успели позабыться, а лира Кайрис уверяла, что на зимней сессии им будет уделено немало внимания. Если все чары, в которых была задействована вода, выходили у меня виртуозно, то общая магия давалась хуже.
Увлекшись, я создала посреди комнаты сначала фигуру матери в серебристом платье, а затем и отца, закутанного в белоснежные меха. Полупрозрачные лица были размыты. С каждым годом мне все сложнее было их вспоминать. Фантомы закружились по комнате под звуки играющего в моей голове вальса, чтобы мгновенно растаять в воздухе, стоило мне натолкнуться на задумчивый золотистый взгляд. Янтарь сидел на кровати в позе лотоса и, подперев голову кулаком, на редкость серьезно наблюдал за происходящим.
Я смутилась и поспешно отвернулась, ожидая насмешек, но их, к удивлению, не последовало. В тишине внезапно прозвучал совершенно неожиданный вопрос:
— Ты скучаешь по ним, да?
Я кивнула, не поворачивая головы.
— Как ты можешь по ним скучать, если даже не помнишь?
— Помню, — возразила я, черкая пером на полях, в попытках изобразить какую-то деятельность. — Помню мамин голос, помню папин смех. Помню, как мы играли в прятки в саду, как они читали мне перед сном «Принцессу и дракона». Они сумели мне объяснить перед отъездом, что, возможно, мы не увидимся еще очень-очень долго, поэтому я берегла эти воспоминания. Хоть и не понимала, что значит — очень-очень долго.