Ночь прошла неплохо. Люциан проснулся в своем родном облике, даже не заметив, в какой момент изменился. Он был счастлив оттого, что все обошлось и его настоящие размеры вернулись следующим утром, а не через год. Единственное, он чувствовал ужасную слабость, словно последние двое суток провел на поле битвы, не смыкая глаз.
«Нужно медитировать минимум неделю».
Люциан устало потер лоб.
Вспомнив о вчерашних словах Кая, он решил отправиться в комнату с бассейном. Омываться там было комфортнее, чем в небольшой бочке, к тому же место красивое и большое. Владыка Луны не был падок на роскошь, но от такого предложения грех отказываться, ведь он никого не стеснит.
Переодевшись в купальные одежды, Люциан хотел собрать волосы в хвост, чтобы не намочить, но тут вспомнил, что их нечем было подвязывать. «Стоило купить на рынке какую-нибудь заколку, а не вкушать сладости». С этими мыслями он заплел небрежную косу, а потом перекинул ее через плечо.
Как и сказал Кай, стоило только Люциану подумать о бассейне, как он нашелся за первой же дверью. «Удивительно. – Владыка Луны прошел в комнату. – Если замок способен угадывать желания, сколько же сил нужно, чтобы поддерживать его существование? Еще исчезает, если Кая нет в городе!»
Купальня была разделена полупрозрачной светлой шторой на две половины. В дальней части располагался чайный столик, за которым можно было поговорить и отдохнуть; там уже тлели благовония, охлаждался чай и сладкие булочки. По центру комнаты находился прямоугольный бассейн, в который спускалась небольшая лестница. От воды шел пар, а на поверхности все так же плавали лепестки сакуры. Бамбуковые двери на противоположной от входа стороне были открыты, чтобы любоваться на сад прямо из бассейна.
Люциан закрыл двери. Не то чтобы он не хотел смотреть на магический сад, просто не желал быть кем-то замеченным. Даже если он не собирался оголяться полностью, омовение все равно оставалось для него чем-то личным, а не делом всеобщего внимания.
Положив полотенца возле бортика, Люциан снял обувь, купальную рубашку и в штанах вошел в бассейн. Вода была настолько комфортной температуры, что можно было сразу нырять с головой. Помещение заполнял приятный цветочный аромат вперемешку с паром. Люциану стало неловко из-за того, что он оказался среди роскоши за просто так. «Нужно как-то отблагодарить владыку тьмы за гостеприимство», – подумал он.
Кончики его волос быстро намокли, поэтому Люциан решил не глупить и окунуться целиком. Он намылил голову, использовав собственные средства гигиены, а затем ушел под воду, чтобы ополоснуться. Вынырнув, он увидел Хаски.
Бог Обмана сидел на бортике, повернувшись к Люциану правым плечом.
Бамбуковые двери позади него были распахнуты настежь, демонстрируя зеленеющий сад.
– У владыки Луны такое изящное тело! Ваши пропорции близки к божественным, – с восторгом произнес Хаски. – Почему вы скрываетесь под слоями одежды? Вам стоит одеваться проще.
Сам Бог Обмана сейчас как раз был одет «просто»: в алые штаны и такого же цвета накидку с широкими рукавами и вырезом, открывавшим подтянутый торс. Красные волосы были заправлены за уши, в мочках и хрящах которых сверкали серьги. На его шее и груди висели ожерелья и цепи, тихо звенящие при соприкосновении друг с другом. Несмотря на многочисленные украшения, Хаски выглядел мужественно: его тело было крепким, а в плечах он казался даже шире Люциана.
В то время как Кай обладал человеческой красотой, красота Хаски была божественной, неотразимой, лучшей, что когда-либо мог узреть смертный. Она не была приторной, но завораживала и привлекала внимание окружающих. Даже если его лицо кому-то не понравилось, после еще одного взгляда на него человек менял свое мнение.
Бог Обмана не был жеманным или слащавым, хотя манера его речь могла быть и кокетливой, и приторной. Он выглядел дружелюбным и приветливым, но таил в себе сокрушительную силу. Хаски не показывал ни своей ауры, ни души, поэтому оценить уровень истинных способностей не представлялось возможным, однако во время общения с ним отчего-то казалось, что он стоит на горе, а ты – лишь у подножия.
Люциану обычно не нравилось, если кто-то навещал его в момент омовения, но сейчас ему хотелось побеседовать с божеством, и поэтому он не стал возмущаться.
– Благодарю за комплимент. – Он убрал с лица мокрые волосы. – Прошу прощения, но демонстрация тела мне непривычна, так что я не смогу одеваться проще.
– Как жаль! Вы привлекательны не меньше меня, укутывать вас тканями все равно что прятать скульптуру под ветошью.