— Не стоит, — Веллерен подтянул девушку ближе, провёл пальцами по прядям, заправляя их за уши. — Это не так страшно, как вам кажется. К тому же ночью всё равно я единственный свидетель.
Таша упрямо вернула волосы на место. Один, десять — в столице не так много слепых полудриад, точнее — одна и все прекрасно знают если не её, то описание старшей королевской дочурки. А им оно сегодня не нужно.
— Дубовая роща, каштановая аллея или в городской парк к пруду? Хотя… там сегодня побывала ваша кроткая сестрёнка, боюсь небольшая воронка могла остаться. Она нынче не в духе.
Принцесса улыбнулась, укутываясь в плащ. Чем сегодня занималась её сестра она знала ещё неделю назад. Из сна.
— В кабак. На окраине города. Самый запущенный и сомнительный. И пожалуйста не делайте такие глаза, во сне я их очень испугалась.
Милли улыбнулась вошедшему супругу, посылая лёгкий неоформленный заряд нежности. Беда с этими недоделанными эмпатами. Мало того, что воруют чужие эмоции, так ещё и собственными разбрасываются. Правда, королева таких фокусов раньше не вытворяла — односторонний эмпат, она только ловила чувства окружающих, а вот её живот, точнее тот, кто в нём сидел, вполне мог унаследовать склонность мамочки к магическим способностям или слегка их преобразовать. Король тоже улыбнулся, хоть и не так открыто, как его жена. Впрочем, ему не нужны были слова, чтоб объяснить своё состояние. Едва он переступил порог комнаты, как Милли почувствовала его раздражение и разочарование в отношении Фелиши и Феликса. Вернее, в их отношении к делам государства. С другой стороны их мать была такой же вспыльчивой гордячкой, но это не помешало ей стать лучшей из правительниц и единственной из жён короля, заслуживших право попасть на Аллею Славы, где золотом выбивали имена лишь самых достойных.
Король жестом приказал служанке удалиться и сам взялся за полотенце, упавшее со лба Милли на подушки.
— Подсматриваешь, прыщ! — Фелиша как всегда возникла бесшумно, тут же отметившись локтем по рёбрам брата. Феликс поморщился, привычно снося грубые нежности сестры. Отступил от замочной скважины второй двери, ведшей в покои мачехи. Иногда Фелль объявлялась очень не вовремя, раздражая одной только необходимостью быть с нею похожим. Пусть и только внешне.
— Фелль, шла бы ты к себе, а? Вещи какие пособирала в дорогу. Заодно и мои рассортируешь.
— А ты в это время здесь в гляделки поиграешь? Филя, не темни.
— Я просто переживаю, — Феликс отошёл к столу с беспорядочно наваленными на него пергаментами. Не самое лучшее качество, но вполне пригодные для письма. И для рисования.
Фелиша оказалась там быстрее брата, бесцеремонно разворошив исписанные клочки.
— Ага, попался! — Феликс обречённо зажмурился. Фелиша вздохнула. С завистью — рисовать она не умела да и особо и не старалась; на уроках рисования ей куда больше нравилось бездумно шлёпать кистью по холсту, любуясь летящими во все стороны каплями чернил — в том числе и на отутюженного наставника, маэстро Н'елли. — Филя, ты сбрендил, да?
Маленький, но точный портретик Милли лежал на ладони Фелиши. Такая же, как и в жизни — милая, задумчивая, немножко грустная. Всего несколько штрихов, но королева смотрела на поджавшую губки падчерицу, как живая. Хоть и чёрно-белая.
— Втюхался?
— У-у.
— Я же знаю, что втюхался! Слюна так и капает, когда она по коридору идёт. Сдурел совсем!
Портретик болезненно сморщился, безжалостно смятый в тугой ком и выброшенный в окно.
— Ах так?! — на секунду Феликс стал похожим на мать, когда та раздувала ноздри, выпуская из них на потеху детям тоненькую струйку дыма. Дым не пошёл, но Фелиша была уверена — ещё чуть-чуть и огненные волосы, вставшие дыбом, возьмутся настоящим пламенем. — Сама сдурела! Если бы Диметрий не был нашим родным братом, я уверен, ты бы замучила батюшку, чтоб он выдал тебя за него замуж. Вечно скачешь вокруг него как собачонка! Того и гляди хвостиком завиляешь, если он тебе косточку кинет.
— Что?! Диметрий воин. Самый настоящий! Он Мортемира когда-то чуть не прикончил.
— Но не прикончил!
— Ты и клопа не придавишь — тебя сразу мутит. Не удивительно, что с ним мне куда интересней, чем с тобой, малеватель! — взвизгнула уязвлённая Фелиша. — И не скачу я, как собачонка!!!