- Бо-оги, Тан: - выдохнул Руфрид, опускаясь на землю рядом. Он сунул ей флягу с водой. Танфия схватилась за нее с благодарностью, прополоскала рот один раз, второй, и только после этого прильнула к горлышку. Легкие ее болели, череп горел огнем. Переводя дыхание, она глянула на Руфрида - тот был мертвенно-бледен и никак не мог отпустить поясной нож.
- Прости, - выдавил он. - Пришлось тебе волосы обрезать. Услышал твой крик, и...
Охваченная внезапным ужасом, Танфия поднялась на колени.
- Линден! - прохрипела она.
Глаза Руфрида расширились, и он метнулся к брату. Линден лежал в трех шагах от них, и спал спокойно, но земля вокруг его тела бурлила и переливалась, точно мириады мелких тварей перерывали ее. Тело юноши медленно-медленно затягивало в почву. Лицо, правда, оставалось пока свободно, и он мог дышать. Танфия вцепилась в его запястья и попыталась поднять. Линден открыл глаза и уставился на нее в недоумении и ужасе.
- Что?..
- Тш, не бойся. Мы тебя освободим.
Руфрид подкапывал голосу брата, перепиливал прядки отросших за время пути волос. Линден вскрикнул от боли. Танфия принялась за работу со своей стороны, взявшись вначале за элирский нож, но тот, к ее разочарованию, оказался бесполезен - тонкое лезвие давно затупилось. И почему она ждала от него чудес? Девушка раздраженно сунула нож обратно в карман и вытащила свой поясной.
Наконец, последние волоски подались, Линден, задыхаясь от боли, вырвался из земляного плена и сел, точно вздернутая за ниточки кукла. Он глубоко вздохнул, и вскочил на ноги.
- Что это было? - спросил он, опираясь на плечо Танфии. - Что случилось?
В омерзении они уставились на сохранявшую очертания тела вмятину в земле. Там копошились, ерзали, искали и рыли десятки тварей, похожих на толстых кивсяков. Руфрид подхватил одну и осторожно посадил на ладонь. Зеленоватое тельце длиной и толщиной в большой палец светилось в темноте, под фасетчатыми глазищами шевелились здоровенные жвалы. Насекомое тут же свернулось в клубочек, показав сотни крохотных ножек.
- Что за гадость такая? - тихонько поинтересовался Руфрид.
- Понятия не имею, - с омерзением ответил Линден. - Я знаю, наверное, всякую тварь, какую встречал дома. Но такую вижу в первый раз.
Руфрид поднял брови и выдавил слабую улыбочку.
- Надо полагать, мы должны были пойти на корм их детишкам.
- Брось. И ради всех богов, пойдемте отсюда! - крикнул Линден, подбегая к Огоньку, мирно пасшемуся на поляне.
- Лин, ты в порядке? - спросила Танфия.
Юноша уставился на нее.
- Боги, они и за тебя взялись! Я и не понял. Что случилось?
- Они меня чуть не убили, - ответила девушка, вытирая со лба комочки земли. Руки ее тряслись. - Я проснулась, когда начала задыхаться.
- Ерзаете, должно быть, во сне много, вы оба, - заметил Руфрид, помогая брату навьючивать Огонька. - С вас плащи слетели. А я завернулся с головой, и эти гады до меня не добрались. Проснулся оттого, что мне кто-то волосы выдергивал. А потом Танфия вдруг захрипела, точно ее душат. Поднялся, а ее в землю засасывает. Пришлось волосы отрезать, иначе не вытащил бы.
Танфия подняла голову к затылку, и пальцы ее наткнулись на неровную щетину. Не знаешь, плакать тут, или ругаться...
- Ты что со мной сделал?
- Я сказал - извини! - Руфрид обернулся к ней. - Я тебе вообще-то жизнь спас! Не можешь сказать "спасибо" - так молчи лучше!
Танфия сглотнула. Теперь она была у него в долгу, и настолько это было ей ненавистно, что слова благодарности не сходили с языка, оставаясь в груди и забивая глотку.
- Не надо было лезть в Ардакрию, - сухо отмолвила она. - Одни боги знают, что нас тут еще ждет.
- Или так, или под стражу.
- Да не начинайте вы снова! - Линден торопливо подтягивал седло. Скоро рассвет. Идем.
Некоторое время они шли в молчании, потом Руфрид заметил:
- Не знаю, с чего ты так взъелась, Тан. Лохмы у тебя были так себе.
- Пошел ты!
- Так даже лучше. А грязь для кожи полезна, знаешь?
- Я знаю, почему эти червяки на тебя не польстились. Им не по вкусу самодовольные ублюдки! Бо-оги, я бы убила за горячую ванну...
Раз за разом, стоило Танфии отвлечься от окружающего мира, ужас охватывал ее вновь. Накатывало ощущение бессильного падения назад, в темноту, страх и беспомощность. Длилось это не больше мгновения, но на этот миг она цепенела совершенно, прежде чем волна откатывала.
Девушка пыталась найти в памяти какой-то ключ к происходящему. Сейчас бы маму спросить: "Мам, в детстве меня ничего не пугало? Может, меня зерном засыпало, или в чулане заперли, или тонула я?", а Эйния все разъяснила бы: "Да, когда тебе было три года...". Но Эйнию не спросишь.
Три дня путники брели через лес. За это время не случилось ничего, кроме того, что, если верить карте, они покинули Ардакрию и вошли в Сеферский лес. Хотя это означало, что на пути они делают крюк, но даже так они медленно приближались к Парионе. Сеферская пуща не имела столь мрачной репутации, но путники все же решили спать стоя, и ночами стоять на страже. По временам они видели в темноте чьи-то светящиеся глаза, но никакое чудовище не вылезало из чащи. Линден все больше нервничал и шарахался от каждого шороха, утверждая, что их преследуют. Руфрид на него злился, а Танфию бесили споры между братьями.
Запасы провизии они пополняли охотой, поджаривая на костре подстреленных Руфридом кроликов или тетерок. Как ни горько было Танфии признавать это, но из всех троих Руфрид был лучшим стрелком.
В то утро девушка не могла отвести от него взгляда. Рассветные лучи заливали поляну расплавленным золотом, и силуэт Руфрида отпечатывался в этом блеске. Она не могла не отмечать, как стройны и сильны его длинные ноги, расставленные широко и твердо попирающие землю. Напряглось тело, выступили рельефом мышцы плеч, когда Руфрид натянул свой лук. Разметанные ветром волосы блестели, как блестит только что лопнувший каштан. Охотник полностью сосредоточился на добыче - толстом буром кролике, беззаботно щипавшем травку шагах в пятнадцати от него.
Линден вскрикнул прежде, чем Танфия заметила неладное. Огромная вдвое крупней волка - серая тень метнулась из-под деревьев. Пронзительно заржал Огонек, пытаясь оборвать путы. Тварь злобно рычала. Мимо Танфии промелькнули раззявленные челюсти, страшные клыки, вывешенный алый язык... и прежде, чем девушка успела вздохнуть или шевельнуться, чудовище бросилось на Руфрида.
Тот повалился наземь под весом серой туши, уронив лук и стрелу. Тварь лапищами прижала юношу к земле и с душераздирающим рыком сомкнула челюсти на его горле.
И тут Танфия узнала это чудовище.
- Руфе! - вскрикнул Линден, налаживая стрелу, но Танфия одернула его.
- Нет! - воскликнула она. Линден начал говорить что-то, но девушка ринулась вперед, выкликая:
- Зырка! Оставь! Я сказала, оставь!
Она обеими руками дернула огромного пса за ошейник. Глаза Руфрида закатились, лицо побелело, но крови видно не было. Волкодав неохотно разжал челюсти и позволил жертве уползти. Танфия оттащила его в сторону и строгим голосом приказала лежать. Зырка обнюхал ее и завилял хвостищем, поскуливая от счастья. Башка его приходилась девушке по грудь.
- Лежать! - повторила Танфия, и псина повиновалась, поглядывая на хозяйку невинными карими глазами и колотя хвостом по земле.
Танфия обернулась - Руфрид сидел на траве, потирая горло. На коже отпечатались следы зубов, но кожа осталась цела. Линден озабоченно придерживал его за плечи.
- Бо-оги! - прохрипел Руфрид. - Что это было?
- Это отцовский волкодав! - Танфия утерла слезу. - Ты его не узнал?
- А у меня было время? Я всегда обходил клятую тварь на кривой козе.