- Э... ничего. Неловкая - это что-то новенькое.
- Беру назад. Хватит с меня ссор на один день. - Он мотнул головой в сторону брата.
- Это что - правда? Что отец тебя ненавидит? За что?
- Не знаю. Не обязан же он меня любить. Линден младший, и больше похож на маму. Он чудо, а я - стыдоба.
-Почему?! Ты всех обставлял в стрельбе из лука... да в любом состязании. Ты никому не давал забыть, какой ты мастер.
Руфрид хохотнул.
- А знаешь, почему? Я пытался выжать из отца хоть одно доброе слово. Так и не получилось.
- Не понимаю.
Руфрид резко выдохнул.
- Хочешь правду? - проговорил он, наконец. - Когда мама умерла, я горевал не меньше Линдена. Но я не мог это показать. Я жил, как мог, и я думал, отец поймет, но он не понял. Он решил, что мне все равно.
- Но ты был еще ребенком.
Руфрид пожал плечами.
- Он ждал, что мы будем вести себя, как он. Считает, что я его подвел.
- И ты не мог с ним поговорить?
- Шутишь?
- Вот почему ты был всегда так груб! - воскликнула она. - Отец с тобой дурно обошелся, и ты срывал злость на нас.
- Точно, - кисло признал Руфрид. - А тебя что извиняет?
- А я тебе грубила, потому что ты меня зашугивал - а когда тебе это не удавалось, ты переключился на Имми. Мне казалось, что ты с отцом не сходишься, потому что ты вообще негодяй. Если б я знала... могло бы быть иначе.
- Правда? Слушай, Тан, я не горжусь этим. Мне жаль, что так случилось. Но я вырос. Я ни в чем не виню Артрина. Я вообще ничего к нему не чувствую.
- Он причинил тебе боль.
- Телесную - нет.
- Все равно боль.
- Знаешь, лучше не будем об этом. - Он обхватил колени руками, глядя в огонь.
- Ты самый невозможный тип из всех, кого я знаю.
- Какое совпадение.
Танфия вытащила тупой ножичек и принялась счищать грязь с ножен.
- Мне часто хотелось его убить, - проговорил Руфрид. - Если б он был сильнее меня, и бил бы... совсем было бы просто. Но теперь я убил человека... и знаю, что у меня бы не вышло. Мне не было приятно убивать Бейна. Разве что на миг. Потом мне стало... мерзко.
Танфия положила руку ему на плечо. Руфрид не обернулся, но и не стряхнул руки.
- Мне тоже было бы мерзко, - согласилась она. - Но если нас схватят, но не станут разбирать, кто виноват.
- Это дурно, - с убеждением проговорил юноша. - Со времен битвы на Серебряных равнинах люди не убивали друг друга. А теперь - твой дядя... что случилось с нами?
- Не знаю. - Танфия не могла придумать, чем утешить его. - Бывает ведь, что люди в драке убивают друг друга.
- В городе - может быть. А как там поступают с убийцами?
- Иногда казнят смертью. Иногда в тюрьму сажают. Иногда отпускают вовсе - смотря как все вышло. Ты защищался, чтобы спасти Имми - это ведь хорошая причина? Прости, Руфе. Я понимаю, что от меня никакой помощи.
- Нет, - тихо ответил он. - Помощь есть. Покажи мне этот ножичек, с которым ты балуешься.
Вздохнув, Танфия отдала подарок. Клинок блеснул алым в свете костра.
- Странная штуковина.
- Бестолковая. Даже для красоты не поносишь.
- Тогда зачем он тебе? - Руфрид вернул нож, и Танфия поспешно убрала его в ножны.
- Мне кажется, мне подарил его элир.
- Шутишь? - Руфрид скептически прищурился.
- Нет. Это мог быть и сон... но я правда видела элира, и по крайней мере в первый раз точно не спала.
- Где?
- В лесу у Горного луга. Помнишь, где мы срезали дорогу? В конце страды, в день, когда ты перепугал Имми. Я побежала за ней... и у пруда мы обе видели элира.
- Ты ничего не говорила! - Голос юноши прозвучал почти возмущенно. Какой он был?
- А с чего мне было тебе рассказывать? - Танфия рассмеялась. - А он был прекрасен. Он сидел, обнаженный, на берегу, и длинные волосы ниспадали по его спине ниже лопаток. - Девушка улыбнулась своим воспоминаниям, и голос ее смягчился. - А цвет у них был совершенно невозможный, темно-темно-рыжий с огненными проблесками. Его окружало сияние, и когда он нагнулся испить воды, даже она превратилась в свет в его ладони. Это было... даже не знаю, как объяснить! Словно время замерло, словно он явился из другого мира, и принес с собой его частицы на себе. Потом он нырнул в пруд и... - Она решила не рассказывать остального. - Исчез. Пропал без следа. - Девушка посмотрела на Руфрида. - Ты мне не веришь.
Юноша поднял брови.
- Не почему же. Если ты говоришь, значит, так и было.
- И не надо так снисходительно! Мама мне поверила. Она их сама видывала, и сказала, что это не такое уж чудо. А я видела! Ничего призрачного в нем не было. Очень он был реальный. Ростом, пожалуй, с Линдена, стройный, но на вид очень сильный. Длинные ноги, и свет так на них играл, словно он только что из воды вылез...
- Ты о нем мечтала, - перебил ее Руфрид.
Танфия пришла в себя. И правда!
- А тебя это волнует?
Руфрид покраснел и уставился в землю.
- Ничуть.
Таким смущенным девушка его еще не видывала; она одновременно поразилась и порадовалась новонайденному способу поддеть своего спутника.
- Ну, что ж поделать, что он был самым красивым мужчиной, какого я видывала. Когда я увидала его снова - это мог быть и сон, но, кажется, нет - он был одет в шелка, такие тонкие, словно их и не было, а его грудь...
Руфрид сверкнул на нее глазами - Танфия даже вздрогнула.
- Избави меня от деталей! У тебя уже слюни текут.
- Он был как живая статуэтка, Руфе, - продолжала девушка, намеренно провоцируя его. - Его бы любая женщина захотела.
Вспоминая элира, рассказывая о нем, Танфия ощущала странный жар в чреслах. Но то, как пугался Руфрид ее похоти, тревожило девушку.
- Должно быть, простые мужчины для тебя недостаточно хороши. Как Излучинка для тебя была недостаточно хороша.
Оба затаили дыхание.
- А мне казалось, ты извинялся за свою грубость, - тихонько проговорила Танфия. - Неужели я тебе так ненавистна со всеми своими амбициями?
- Боги мои, боги, - вздохнул Руфрид. - Ничего ты не понимаешь.
- Что? Ты спас мне жизнь. Значит, не такая я плохая.
Руфрид привстал, чтобы подбросил в костер веток. Взмыл вверх фонтан искр. Когда юноша опустился на место, Танфия ощутила касание его бедра.
- А ты спасла жизнь мне.
- Спасибо. - Девушку почему-то пробрала дрожь.
- Спасибо тебе, - отозвался Руфрид эхом. И примостил ладонь у нее на бедре.
Танфии стало трудно дышать.
- К слову сказать, я ничего не имею против простых мужчин, или против Излучинки. Эта мысль сейчас кажется мне весьма соблазнительной.
-Мысль о чем? О доме, или о мужчинах?
Его дыхание грело ей щеку. Уголком глаза она видела, как играет отблеск костра на его волосах, и отражается в зрачках.
- Э... - выдавила Танфия. Ей-то казалось, что она говорит о доме, но воспоминания об элире произвели странное действие на обоих путешественников.
- Танфия, - хрипловато проговорил Руфрид. Рука его скользнула по бедру вверх, и от прикосновения его ладони все тело девушки сладко заныло. Признаюсь - я ревную тебя к твоему элиру-любовнику.
- Он мне не любовник. И я не думала, что нравлюсь тебе.
Девушка обнаружила, что жмется к Руфриду, что руки ее сами собой скользят по плечу, по груди, заключая юношу в полуобъятья. От него исходил жар, и естественный запах тела, здоровый и приземленный, возбуждающий своей привычностью.
- Ты мне не нравишься, - с улыбкой прошептал он ей в шею. - Я тебя не переношу. Просто я отчаянно, дико хочу тебя. С того дня, как увидел тебя за купаньем, и задолго до того...
- Ты подглядывал?
Рассудок подсказывал Танфии огреть наглеца чем потяжелее, а тело не слушало. Смешение веселья и страсти в его голосе только притягивало. Она едва могла перевести дух.
- Я не хотел. Так получилось. Только не говори, что ты за мной не подглядывала - я видел.
Он был прав - подглядывала. Но сейчас... сейчас его глаза сияли из-под густой темной челки, и юноша казался ей желаннее элира.
- Мы не можем, - прошептала она. - Линден...
- Ничего не услышит.
Свободной рукой Руфрид коснулся ее щеки, и поцеловал. Его губы, его язык, каждое его прикосновение рассылало по телу огненные волны. Жар растекался, потоки его сходились в паху, требуя облегчения. Рушились все ее планы, все мечты - это должно было случиться в Парионе, с каким-нибудь великим поэтом, а не в сыром лесу, и с кем - с Руфридом! - но ей уже было все равно. Она отворила ему уста, и услыхала его сдавленный вздох. Пальцы юноши дергали завязки, искали нежной плоти, и неожиданно-ласково скользили по ее груди, по животу. Она и вообразить не могла, что грубый Руфрид способен на такую нежность. Прижимаясь к нему, сплетаясь ногами, она ощущала его возбуждение. Девушка поспешно сбросила ботинки, покуда Руфрид расшнуровывал вначале свои штаны, потом - ее. Выпутываясь из рубахи, она нашарила что-то в кармане.