- Безнадежно, - заключил Руфрид.
Танфия ощутила всплеск прежнего гнева.
- Пока не придумаешь что получше - молчал бы!
Она повернулась к братьям спиной, пересекла двор и скрылась в доме. На душе у нее было неспокойно, и снедало раздражение оттого, что ни Руфрид, ни она сама не смогли найти простой способ бегства.
В доме было темно и тихо; здешнюю жутковатую атмосферу Танфия начинала недолюбливать. Семейство Данниона обитало на островках света, и дом можно было пройти насквозь, не встретив ни души. Шаги девушки гулко отдавались в пустом пыльном коридоре. Вернуться в библиотеку...
В груди у Танфии захолонуло - чья-то рука сомкнулась на ее запястье. Девушка обернулась, чтобы встретиться взглядом со стоящей в двери госпожой Амитрией. Лицо старухи было сосредоточено, и, несмотря на внешнюю хрупкость, чувствовалась в ней могучая и жуткая сила.
- Пойдем.
- Я, э, шла в библиотеку.
- Неважно. Ты мне нужна. Идем!
Отказаться Танфия не смела, а идти - не хотела ни капли. Госпожа Амитрия пропихнула ее в двери и повела впереди себя по бесконечной, тесной до ужаса лестнице, освещенной только пробивающимися сквозь узкие бойницы лучами заката. Наконец женщины вышли на круглую дощатую площадку, и Танфия поняла - они поднимаются к верхушке одной из башен. До крыши оставалось добрых тридцать локтей. Изнутри стены башни были выбелены, но известка от времени пожелтела и растрескалась. Вверх вела еще одна винтовая лестница, на сей раз из кованного железа, проржавелая и на вид хрупкая.
- Я пойду первой, - сообщила госпожа. - Не пугайся так, милочка. Это совершенно безопасно.
Вслед за ней Танфия двинулась по раскачивающейся и скрежещущей лестнице, цепляясь за холодные поручни и стараясь не глядеть, как ходят туда-сюда в раскрошившейся известке крепежные болты. В башне было холодно. Над головой виднелся люк, а в нем - клочок сизого неба. Что, если ее тут запрут навсегда? Что, если лестница рухнет, а они вдвоем так и застрянут на крыше?
Госпожа Амитрия пролезла через лючок, и подала девушке руку. Протискиваясь через отверстие, Танфия увидела, что крыша накрыта стеклянным куполом, а три четверти площадки занимает некое медное сооружение - толстая труба на тонких кривых подпорках. Что это за штуковина, девушка не знала. Когда-то ей казалось, что книги научили ее всему, что стоит знать, но после недавних унижений она уже не была в этом уверена.
- Ч... что это?
- Я покажу тебе, милочка. Но вначале оцени вид.
Танфия вздохнула от изумления. Крыша замка осталась где-то внизу, а окрестные края были видны до самого окоема.
Вид был волшебный. Ничего подобного Танфии не доводилось видывать. Будто все царство раскинулось перед ней, волнами лесов и холмов, крашеное иссера-лиловой закатной мглой, тронутое звездным серебром. Окоем был еще подернут алым, в небе стояли все три луны. Лиственная луна была полна, Розовая и Лилейная были на ущербе. Каждый предмет отбрасывал слабую тройную тень, обретая немыслимую глубину и сложность.
На глаза девушке навернулись слезы. Она прижалась лицом к стеклу, дыхание ее туманило ее поверхность.
- Авентурия, - прошептала она.
- Да, - согласилась госпожа Амитрия. - Но теперь глянь сюда.
Она поманила Танфию к одному из концов медной трубы и заставила заглянуть в торчащую из большой малую трубочку с наглазником. Девушка прищурилась, пытаясь вглядеться - и ахнула.
Новое открытие. Кусочек леса предстал совсем близко, в неизмеримой ясности. Видны были каждый сучок, каждый еще не облетевший листок на голых ветвях.
- Телескоп, - пояснила Амитрия. - Мой. Я хотела, чтобы ты поняла.
- Что?
- Как совершенна эта земля. Как прекрасна. Как немыслимо потерять ее, по жадности ли, или из страха. Вот... - Она положила пальцы Танфии на винтик сбоку. - Покрути, чтобы навести резкость. Теперь погляди.
Она наклонила трубу, и поле зрения Танфии заполнила Розовая луна. Уже не плоским кругом, а совершенным шаром плыла она в небесах, и поверхность ее испещряли невообразимые узоры - нет, не узоры, но горы, и кратеры, и паутина, наверное, рек...
Амитрия помогла ей перевести телескоп на Лиственную луну - гладкую сферу, словно чуть подмятый плод, чья зелень в такой близи была почти незрима. И Лилейная луна - чистейшая хрустальная белизна, усеянная еще более яркими звездчатыми сплетениями, чище мрамора и опала, прекраснее самого бытия.
Танфия отступила от телескопа и утерла слезы.
- Это... изумительный инструмент.
- Линзы из чистейшего горного хрусталя, - проговорила Амитрия. - Я отполировала их сама. На это ушли годы. "Чудесны плоды земли, пламенны яхонты во чреве безымянных камней".
- Сафаендер, - с улыбкой отозвалась Танфия.
- Это не все, - проговорила госпожа, вновь пригибая Танфию к наглазнику. - Посмотри на восточный окоем.
- Там все темно. - Чернильная линия холмов, и серебряная пыль в небе.
- Но за ним лежат Саванные горы. Ты слыхала о них?
- Конечно. - Танфия знала, что на пути в Париону им придется преодолеть этот хребет.
- Прекрасны они, но суровы, дики, безжалостны. Если хотите вы перейти их до зимы, вам следует поторопиться. А сейчас... - И прежде, чем Танфия успела высказаться, Амитрия повернула трубу телескопа вниз.
- Ардакрия, - произнесла она. - Расскажи мне, что ты видишь.
-Лес, - пробормотала Танфия. поводя трубой, изучая безграничную колышущуюся чащу. Лунный свет дарил голым ветвям причудливую, суровую красоту. Но за ними стлалось пятно тьмы.
Девушка едва не проскочила его, и ей пришлось развернуть телескоп обратно. В сердце леса лежала многорукая черная клякса, где деревья засыхали, а подлесок исчезал вовсе. Темным пятно казалось потому, что сквозь мертвые ветви виднелась голая земля. И его отростки вгрызались в лес.
Неизвестно почему, но клякса вызывала в Танфии омерзение. Что-то в ней напомнило девушке о тварях, затягивавших неосторожных под землю.
- Что это? - воскликнула она, шарахнувшись от телескопа.
Амитрия заглянула в наглазник, снова выпрямилась.
- То, о чем мы не упоминаем.
- Где... - Танфия едва сумела выдавить это слово. - Где бхадрадомен?
Амитрия тихо и страшно хихикнула.
- Вот-вот, милочка. Где нет бхадрадомен.
- Значит, Линдену не померещилось.
- Если бы, милочка. Если бы.
Танфия оперлась о телескоп, задыхаясь от смятения чувств, среди которых преобладал - страх.
- Я не понимаю. Я думала, их изгнали их Авентурии. Что они тут делают?
- Никому в этом доме не говори, о чем ты сейчас услышишь. Я расскажу тебе правду.
Танфия подошла к стеклянной стене и, пока Амитрия рассказывала, не сводила глаз с пятна - которого не заметила бы без телескопа, и от которого не могла теперь отвести взгляда.
- Они были здесь, сколько я себя помню. Да, перед случайным путником они притворяются лейхолмцами, простыми дровосеками. Но иные, как ваш Линден, видят их истинный облик. Это чудо, что он ушел живым.
- Мой пес тоже знал, - прошептала Танфия.
- Правду говоря, все мы знаем. Тем и ужасна Ардакрия. Но многим и нас не дозволено признавать это. Или попросту страшно.
- Но как они остались?
- Не могу сказать с уверенностью, но, мнится мне, после битвы на Серебряных равнинах в мирный договор вошли тайные пункты. Бхадрадомен оставили не только их пустынную родину за Вексатским проливом. Им дозволили проживать на определенных участках в пределах самой Авентурии. Покуда они не нарушали договора и не преступали границ, им разрешалось остаться.
- Просто не верится, - выдавила Танфия.
- А что ты о них знаешь?
- Почти ничего, - призналась девушка. - Лишь то, что они были ужасным и безжалостным врагом. Посмотрите, что они сделали с Линденом!
- Ты знаешь сказание о Творении?
- Да, - ответила Танфия. - Бабушка Хельвин меня научила. Она наша жрица.