- И от кого вы обороняетесь? От дровосеков?
Руфрид поудобнее перехватил его запястья, намереваясь выдавить правду из этого барича, но Каламис из последних сил сбросил юношу и рванулся к самострелу. Руфрид попытался удержать его за лодыжку, но какое там! Каламис покатился вниз по склону, пытаясь на ходу перезарядить самострел. Руфрид вскочил на ноги и последовал за ним.
Лес в этом месте расступался, оставляя длинную узкую прогалину. В узкой щели неба плыли луны.
- Скажи правду, Каламис! - крикнул Руфрид. - Чего вы все так боитесь?
Захрустели ветви, и из лесу по левую руку, перед Руфридом, но за спиною Каламиса, выломилась бледная туша - уродливое и могучее подобие быка, о четырех острых рогах. Чтобы бегать быстро, оно было слишком тяжелым, но собственная тяжесть неотвратимо увлекала его вниз по склону, прямо на бегущего Каламиса.
- Берегись! - гаркнул Руфрид.
Каламис обернулся слишком поздно. Несмотря на попытку увернуться, один рог все же ударил его под ребра, легко пронзив толстое сукно камзола. Наследник вскрикнул и перегнулся пополам, зажимая ладонями рану. Бык пробежал еще несколько шагов, разрывая дерн копытами, развернулся и приготовился ударить снова.
Тварь заметила Руфрида - уродливая башка мотнулась в сторону юноши но решила покончить вначале с Каламисом. Тот поднял самострел, но дрот вонзился в могучее плечо твари, только разозлив ее. Ужас, похоже, приковал Каламиса к месту. Руфрид приладил стрелу на тетиве, выцелился... но пробьет ли наконечник эту шкуру?
Стрела промчалась низкой дугой, с явственным хрустом вонзившись точно в глазницу чудовищного быка. Ноги твари подкосились, и туша рухнула, сотрясая землю. К тому времени, когда Руфрид подбежал к нему, бык был мертв. Стрела достигла его мозга. Нечто омерзительное было в его противоестественно-бледной плоти. Ничего подобного юноша не видывал прежде. Он выдернул стрелу, покрытую кровью и слизью.
- Нарежем на отбивные? - сухо поинтересовался он.
Каламис отвернулся, и его стошнило.
- Мы никогда не едим их, -выдавил он, утирая губы. - Никогда. Помоги.
Оглядевшись, чтобы увериться в отсутствии собратьев мерзкой твари, Руфрид подставил Каламису плечо, и, поддерживая княжьего наследника, двинулся вверх по склону.
- Что это за гнусь?
- Наш долг - сдерживать их, - прохрипел Каламис. - Быков. Они пожирают все. Их надо прореживать.
- Они ваши? Или дикие? Или...
- Они принадлежат... лейхолмцам. По договору их скот не должен разбредаться по лесу, но этих тварей слишком много. Мы должны сдерживать их. - Голос Каламиса звенел от ярости. Он зажимал рану в боку, но кровь струйками стекала по пальцам.
- Не шуми. Рану разбередишь. Неудачный тебе день выдался, а, господин Каламис? Сначала я тебя в блин раскатываю, потом - жизнь спасаю.
Они добрались до потайной дверцы. Каламис одарил Руфрида бешеным, непрощающим взглядом, но прежде, чем с губ могли сорваться обидные слова, лицо его побледнело, и он потерял сознание, обвиснув на руках Руфрида мертвым грузом.
Вокруг ложа собралось все семейство. Танфия, Руфрид и Линден толпились в дверях. Госпожа Амитрия перевязала его раны, и теперь бледный, но вполне живой и очень мрачный Каламис возлежал на горе подушек. По сторонам кровати стояли его мать и жена; в изножье тревожно маячили владыка Даннион и Фейлан.
Танфия держала Руфрида под руку. Он успел нашептать ей о случившемся, и хотя он не хвастался сделанным, тем больше девушка им гордилась.
- Он потерял немало крови, - объявила госпожа Амитрия, - но рана поверхностная. В покое она заживет скоро. Племянник., ты уже поведал родителям, как тебе удалось спастись?
- Руфрид застрелил тварь, - неохотно выдавил Каламис.
- Мы благодарим вас, - произнесла владычица Алорна, подняв взгляд, и Танфия обратила внимание, как бледно и напряжено ее лицо, насколько человечна княгиня под оболочкой напускной культуры. - Никаких слов не хватит, чтобы выразить нашу благодарность.
Руфрид пожал плечами.
- Дозволение уйти станет достаточной благодарностью, - ответила за него Танфия. - Мы бы хотели уйти с вашим благословением, а не удирать, как тати в ночи, от погони, намеренной нас задержать или убить. Мы не враги вам.
- Я ничего не видел в лесу, - добавил Линден. - Даже и рассказывать нечего.
Каламис нахмурился. Владыка Даннион и владычица Алорна переглянулись.
- Это, - тяжело произнес владыка, - должен решать Каламис. Ему виднее.
- Да в силах ли он сейчас решать? - вскричала Амитрия. - Ты целыми днями сидишь над своими фолиантами, не желая брать на себя никакой ответственности! Выгляди хотя бы за окно, посмотри, что творится за стенами! У Арана хватило хотя бы смелости действовать, пусть это и погубило его! Вы все по малодушию и лени ничего сделать не можете - ну так не мешайте же этим юнцам!
Последовало краткое, болезненно-напряженное молчание.
- Если мы можем закрывать глаза на... на лейхолмцев, - ядовито промолвил вдруг Фейлан, - не так трудно вам закрыть глаза и на троих путников!
- Хорошо, - проговорила, наконец, владычица Алорна, - пусть идут.
Даннион вздохнул.
- Да, да, если Каламис не возражает. Я буду скучать по Танфии, мы великолепно провели день.
- Все вы глупцы! - прохрипел Каламис. - В лесном дозоре от них было бы больше проку, чем от сгинувших без следа в Ардакрии! Вы хоть представляете, как тяжело убивать этих клятых быков? А Руфрид своего завалил с одной стрелы! Но коли так - пусть будет по вашему. Хотя выйдет из этого одно горе.
- Словно нам без того горя нет? - прикрикнула на него Эсамира.
- Мы не просто отпустим их, не так ли? - твердо произнесла Амитрия. Мы поможем им. Всем, что в наших силах.
Глава двенадцатая. Провидец и змей
Когда корабль начал тонуть, Гелананфия видела во сне своего возлюбленного.
Она очнулась в своей каюте оттого, что корабль дрогнул под напором неведомой силы. Пол мотало из стороны в сторону; кто-то молотил в дверь, но звук тонул в вое ветра и мучительном скрипе шпангоутов.
- Вставайте, госпожа! Все на палубу! - Голос принадлежал первому помощнику.
- Хорошо!
Скатившись с койки, царевна кое-как натянула рубашку и штаны, надела башмаки и, на ходу затягивая пояс, выбежала из каюты.
Палуба суденышка вздыбилась, встречая Гелананфию, потом бросилась плашмя и накренилась, едва не вышвырнув принцессу за борт. Рядом цеплялся за поручни первый помощник, на лице его застыла беспомощная гримаса. Каменно-серый океан странно бугрился, будто огромный морской змей неторопливо перетекал от волны к волне. Паруса рвались с рей, команда отчаянно пыталась развернуть корабль. Силуэты матросов среди снастей казались впечатанными в тускло мерцающее небо.
- Что случилось? - прокричала Гелананфия.
Первый помощник помотал головой. Глаза его были безумны.
- Нам конец!
Корабль опасно накренился. Палубу захлестнула волна, окатив всех холодной водой.
- Не пора ли спускать шлюпки? - спросила царевна.
- Это нам не поможет, госпожа!
Потеряв терпение, Гелананфия поползла на нос в поисках капитана. В небе, точно пальцы великанской руки, громоздились угольно-черные тучи. Кораблик несло вперед все быстрей и быстрей, по одному борту море склоном уходило вверх, по другому рушилось вниз. Цепляясь за поручни, Гелананфия подняла взгляд - капитан стоял у руля. В седых волосах блестели капли, остановившийся взгляд был пуст.
Добравшись до носа, царевна увидела, что заворожило его, и положение корабля обрело для нее новый, жуткий смысл. Корабль затягивало в неимоверный водоворот, он беспомощно соскальзывал вниз, в жерло воронки. Как ни стискивала Гелананфия поручни, сама палуба рассыпалась у нее под ногами. Маленькое торговое судно не было предназначено к таким испытаниям. Доски трескались одна за другой.
Все быстрее крутило кораблик в водовороте, все громче становились крики матросов, падающих за борт с рей, пока, наконец, волна не обрушилась на остатки судна, одним ударом оторвав Гелананфию от поручней.