- Какой-какой? - воскликнул Руфрид. - Я перед тобой ужом вьюсь, с тех пор, как...
- Ну ладно, - Девушка покраснела. - Я про то, что прежде...
- Извини. - Линден уткнулся носом в землю. - Я не хотел тебе нос откусывать, Тан. Но мне все видится этот шар, и я знаю, что Имми рядом, и я хочу быть с ней рядом!
- Мы тоже, Лин.
Когда Элдарет вышел из леса, Линден обернулся к нему и спросил:
- Сейчас мы направимся прямо в Париону?
- Без меня вы поступили бы так?
- Пожалуй.
- Ну, приказывать вам я не вправе, но не советовал бы. Какой у вас был план?
Воцарилось неловкое молчание.
- У меня была мысль, - пробормотала, наконец, Танфия, - коней или продать, или спрятать, потом пробраться в Башню - я думала, проще всего будет записаться добровольцами - и когда найдем Имми, вытащить ее оттуда ночью.
- Неплохо, - признал Элдарет.
- Но?
- До невозможности рискованно.
- Не рискнув, мы ничего и не добьемся, - горячо возразил Линден. - Или у тебя есть план получше?
- Не обязательно. - Элдарет задумчиво оглядел лесные своды. - Мы не знаем, насколько хуже дела стали с осени. Я бы предложил вам потерпеть и отправиться со мной. Всех нас разыскивают по царскому указу, и нам стоит держаться друг друга. У меня есть друзья, которые укроют нас, пока мы обдумываем следующий шаг.
- Я согласен, - заявил Руфрид. - Тебе мы доверяем.
Элдарет усмехнулся.
- Спасибо.
Сердце Танфии царапнул коготок сомнения. Не то, чтобы она сама не доверяла страннику, но ей казалось, что с его появлением излучинцы перестали думать за себя. Его присутствие, его опыт и уверенность ободряли, но девушку беспокоило, что даже Руфрид ключевые решения оставлял на Элдарета.
Они вступили в Митрайн, царство прозрачных сосновых боров, изукрашенных серебряными озерами и реками. Не один день шел маленький отряд этими чудными краями, разбивая лагерь под величественными утесами, питаясь выловленной в озерах блесткой форелью. Линдена с Руфридом эти края вводили в раздражительность, а вот Танфии нравилась здешняя печальная тишь, нравилось, как встают над озерцами туманы и плывут, складываясь в почти человечьи фигуры. Элдарет в этом краю чувствовал себя как дома.
Кони быстро обрели прежнюю форму на свежей воде и молодой травке. Танфия молча радовалась, что после ужаса подземелий Линден смог успокоить животных. Так или иначе, а открывавшаяся впереди дорога приводила всех в доброе расположение духа.
- Мы движемся вдоль тракта, ведущего от Саванных гор к Параниосу, объяснял Элдарет. - Идти по дороге все же слишком опасно.
Путники сидели на берегу озерца, расплескавшегося ртутной каплей по темной, засыпанной хвоей земле. Вокруг призраками вставали сосны; дальний берег терялся в лиловом тумане, не пробиваемом последними лучами заходящего солнца.
- Мейондрасский тракт, - отозвался Руфрид. - Знаю.
- Ты уже ходил этой дорогой?
- Нет, но я в клятую карту часами пялился. Как-то же я довел нас от Излучинки до Менрофского перевала, не заблудились.
- Едва-едва, - рассмеялась Танфия. Руфрид скорчил ей гримасу.
- Я бы сказал, что от Сребренхольма мы одолели миль двести, - заметил Элдарет. - Осталось еще шесть сотен.
- Еще шестьсот миль вокруг этих злосчастных озер? - с ужасом переспросил Руфрид.
- Нет, вокруг озер меньше! - рассмеялся странник. - Правду говорят Митрайн или любят, или ненавидят.
- Здесь есть рот, - промолвил Линден. - Я их чую... но они не опасны... то есть, коли их не тревожить.
- Умница, - одобрил Элдарет. - Самые могучие рот в Митрайне - озерные, и здешние боги - это духи воды и камня. Есть легенда о герое Джамиане, который во времена царицы Гетиды пришел в Митрайн, спасаясь от бхадрадомен. Пред ни явилась водяница, и предложила спрятать его от преследователей, дозволив дышать под водой, если он доверится ей. Но духи вод славятся тем, что заманивают юношей под воды и топят. Ты бы поверил такому созданию?
Руфрид хохотнул.
- Навряд ли.
- Нов Джамиана не было выбора - погоня наступала ему на пятки. И он позволил духу свести себя в озеро, и она обратила его в рыбу, так что он избежал бхадрадоменов. А когда она вновь сделала его человеком, она открыла ему, что встретил герой не простую водяницу, а саму Эште, богиню вод. И сказала, что не доверься он ей, она бы его взаправду утопила.
- Тогда Руфе пришел бы конец. - Танфия хихикнула. - Могу себе представить, как из озера поднимается Эште. Такое чудо - путешествовать в дальних краях!.. было бы, когда б не Имми.
Элдарет кивнул.
- Я обошел все девять царств, и воистину, каждое по-своему прекрасно. Мне всегда кажется, что у каждой земли свои краски. Митрайн - серебряный, с аметистовыми бликами.
- Правда! - воскликнула Танфия. - А Сеферет - черный, синий и изжелта-белый, хотя Брейида и Антар мнятся мне одетыми в зеленое. Дейрланд - серый, как роса, и рудый и зеленый, как осенняя листва. В таком краю бог и богиня могут предстать только оленем и оленухою; людским обликам там не место. - Девушка примолкла, вспоминая, как пролетели мимо нее воплощения богов, преследуемые молчаливой охотой. - Я думала, я одна о таких глупостях думаю.
- Примечать такие вещи, - возразил Элдарет, - значит приближаться к пониманию духа Авентурии.
- Похоже, ты нашла себе умалишенного под стать, Тан, - кисло заметил Руфрид.
- Ну и пускай мы сумасшедшие, - огрызнулась она. - Элдарет, расскажи какие они, другие земли?
Элдарет сел, упершись руками в колени, глядя на озеро.
- Ну, Параниос - зеленый и золотой, и немного лилового, как спелый виноград, и боги его - боги роскоши, Нефетер, повелительница ума и творчества, и супруг ее Дион, даритель плодовитости и веселия. Парионцы любят считать себя центром культуры; и забывают, что первой была Лазура Марок. Соблазнительное местечко этот южный край. Их великая богиня - колка, дикая кошка, похожая на рысь, но они привечают множество разных культов, и школ философии, заимствованных у элир. Вспоминая Лазуру Марок, я вижу перед глазами глубокую синь и багрянец, и желтизну песка, и золотые блестки в ночном небе.
А северная Норейя - к тамошним жителям я питаю глубочайшую приязнь. Они больше знают о роф деревьев, чем вы можете вообразить. Цвета их темная зелень, и соломенная желтизна кудрей. Они поклоняются священным деревам, и в деревьях обитают их боги, и малые божества также.
- Я слышала, - встряла Танфия, - что в Торит Мире все леса мертвы. Правда?
Элдарет чуть сморщился.
- Нет, конечно. Есть там окаменелые леса, и это зрелище, достойное внимания. На свой суровый лад прекрасен и Торит Мир. И что поговаривают о жителях его, тоже не вся правда. Да, бывают они воинственны, но в родном краю они поразят тебя гостеприимством и верностью. Краски Торит Мира черный, серый и янтарный, и легкие опаловый отлив. Вы знаете, что у них общие боги с Танмандратором? Богиня молнии и бог грома. В Торит Мире они суровы и яростны, в Танмандраторе же они сильны, но добры, и стремятся скорей к справедливости, чем к возмездию. И лики их - человечьи.
Эйсилион же - царство звериное; богиня их - мудрая змея, и бог хитрый лис. Да и обитатели его пеняют краски, точно хамелеоны, стоит взгляд отвести. Как радуга, как переливчатая чешуя дра'ака. Им приходится быть коварными и опасливыми - они зажаты между Торит Миром и Параниосом, между элир и бхадрадомен.
- Ты не назвал красок Танмандратора, - напомнила Танфия.
- Это тяжело. Обширен этот край, больше любого из царств. Но я бы сказал... изумрудная зелень, и охра, и бронза. Богатые краски доброй земли. И народ тамошний росл, ловок и крепок. Много унижений претерпели они от бхадрадомен, и теперь противятся унижениям от царской руки...
Он замолк.
- Ты никогда не говорил, - заметил Руфрид, - откуда ты сам родом.
- Это неважно, - вздохнул странник.
- Если уж гадать, - заявила Танфия, - я ставлю на Танмандратор. Я права?
Элдарет поджал губы, лицо его окаменело.