Он любил Танфию больше жизни. Но простить ее он не мог. И странное дело - а он ей верил - она ведь ничего дурного не совершила. Всего лишь глянула на этого изнеженного труса-поэтишку. Но этого было достаточно.
Он знал, что потерял ее.
Так же сильно, как любил Сребренхольм, Руфрид возненавидел убежище. Его тянуло обратно в лес, и чтобы они были одни с Линденом и Элдаретом, ехали, сражались... и спасли в конце концов Изомиру, чтобы Линден мог быть счастлив.
-Руфрид, - проговорил Элдарет, - мне жаль... насчет тебя и Танфии.
- Забавно. Все заметили.
- Слепой бы увидел.
- Ну, между нами уже давно все не слава богам. И не было - разве что одну-две ночи.
- Но ты ее очень любишь.
- Хотел бы я перестать. Думал, она чувствует то же... а оказалось, я себе сам голову дурил.
- Пропади этот Сафаендер пропадом. - Голос Элдарета был суров. - Он мой лучший друг, но иногда мне хочется его убить. Он всегда так делает.
- Как?
- Влюбляется в заблудших и беспризорных. И влюбляет в себя. У него это само собой выходит.
Руфрида затопил гнев.
- Ублюдок! - сплюнул он.
И все же... конечно, он не хотел, чтобы Танфия страдала, но в нем зародилась извращенная надежда - вдруг она научится на этой ошибке?
- Танфия не заблудшая овечка, поверь, - ответил он, вздохнув. - Она умеет вертеть людьми, когда ей это выгодно.
Утро выдалось теплое. Элдарет, хорошо знавший окрестности, двинулся на юг от Нахиллеи, через низкие всхолмья. Всюду виднелись зеленые с лиловым камзолы царских солдат, пехотинцев и конников; над лагерями развевались знамена; куда ни глянь, шли учения.
- Не нравится мне это, - пробормотал Элдарет. - Смахивает на то, что они готовятся напасть на Нахиллею. В любой момент.
Обратно двинулись лесом, избегая торных троп и уклоняясь от любопытных взоров. В родной стихии Руфрид сумел даже позабыть о Танфии. За полдень разведчики забрались довольно далеко на северо-запад от города. Элдарет вывел юношу на вершину отдельно стоящего утеса.
Отсюда открывался вид на многие мили; вокруг расстилались леса и реки Параниоса. Вдалеке, у самого окоема, блестела на солнце серебряная нить, прорезая с запада на восток вытянутый луг. По ней цепочкой двигались повозки.
- Что это? - Руфрид прикрыл ладонью глаза от солнца.
Элдарет издал тихий стон.
- Это, друг мой, рельсовый путь, проложенный Гарнелисом, чтобы скорей доставлять рекрутов к цели. Как овец на ярмарку. Рельсы заканчиваются, полагаю, в Нафенете.
- Это где рудники и каменоломни.
- Да. Похоже, после зимы они опять взялись за свое.
- Может, Изомиру забрали туда, - вслух подумал Руфрид. - Бедняга Линден. Неизвестность тяжело на него действует.
Элдарет повернул коня и двинулся вниз.
- Пойдем. Может, к западу отсюда найдется что поинтереснее.
Они выехали на гребень холма, разделявшийся, образуя лесистую долину. Сквозь ветви сочились столбы дыма; вдоль тропы виднелись свежие кучи навоза.
- Надо выяснить, - сказал Элдарет, - солдаты это или простой люд. Разделившись, мы покроем большую площадь. Ты бери правый гребень, я пойду вдоль левого. Встретимся здесь через двадцать минут... - Он указал через плечо, - ...В той лощине; не так заметно, если одному из нас придется ждать второго.
-Ладно.
Руфрид двинул Ястребка по извилистой, тенистой тропе. Конь еще не утомился, и шел с охотой, гордо подняв голову и раздувая ноздри. В одиночестве юноша чувствовал себя возбужденно, тревожно - и весело. Тропу занесло темной палой листвой, но солнце светило сквозь ветви, и щебетали в вышине птицы.
На протяжении минут десяти Руфрид углублялся в лес все дальше, обходя предательски торчащие из земли корни. Сквозь лес он видел домики в долине, и, присмотревшись, пришел к выводу, что это всего лишь деревушка. По другую сторону гребня никаких признаков жилья заметно не было.
В конце концов Руфрид понял, что если сейчас не справит нужду, то лопнет. В конце концов, долгое ли дело? Отведя Ястребка с тропы, он спрыгнул с коня и отошел за дерево, чтобы облегчиться.
Нападавшего он не увидел; и не услышал. Все было совершенно спокойно до того мига, когда Руфрид услыхал тревожное ржание Ястребка; потом на голову юношу обрушился тяжелый удар, погрузив его в забытье.
Хотя Элдарет упомянул, что они с Руфридом могут отсутствовать пару дней, Танфия начала беспокоиться уже к закату.
- Лин? - тихонько спросила она, когда они готовили ужин. - Думаешь, с Руфридом все в порядке?
Он мрачно покосился на нее.
- А тебе не все ли равно?
- Не дури! Конечно, мне не все равно. Я думала, ты... ну, почувствуешь что-нибудь.
Юноша с излишним усердием принялся крошить овощи.
- С чего бы? Я не провидец.
- Но тебе всякое мерещится...
- Я не могу открыть видение, как бочку! Что, если мне привидится, будто с Руфе все в порядке, а это не так? Или что он в опасности, а я не смогу ему помочь? Лучше уж не знать! Я не подзорная труба, Тан.
- Прости, Лин. - Она коснулась его плеча. - Но если что почувствуешь, ты мне скажи, ладно?
- Конечно. Я не хотел на тебя кидаться, просто эта тварь у меня в голове... не знаю, что она такое, и не хочу знать.
- Однажды оно спасло нам жизнь. - Танфия порывисто стиснула его руку. - ты все еще не знаешь, откуда оно взялось?
Линден оглянулся в поисках любопытных ушей.
- Один раз я говорил об этом с Лийет. Она сказала, что я подхватил этроф.
- Что-что?
- Это вроде бесприютного духа, которого привлекают места свершившегося насилие... например, тропа, где гхелим убил господина Арана. Лийет говорит, что я от него никак не избавлюсь, потому что он пробудил во мне то, что было от рождения.
- Ох... - только и выдавила потрясенная Танфия, не зная, что еще сказать. - Может, этот дар к лучшему, Лин? Поможет нам найти Имми.
Юноша устало улыбнулся ей; девушка чмокнула его в щеку.
- Надеюсь, - согласился он. - Но мне больше хочется забыть о нем навсегда.
После ужина актеры расставили по всей комнате зажженные свечи, и взялись разыгрывать сцены из спектаклей - некоторые Танфия, к собственному удовольствию, узнала - перекидываясь строками, хохоча, когда кто-то сбивался. Потом негромко вступил певучий голос Сафаендера. Он читал собственное сочинение, сказание о победе царя Маарота при Серебряных равнинах. Танфия сидела на полу, опершись подбородком о колено. Закрыв глаза, она утонула в красноватом сиянии и прекрасном голосе поэта. Покуда звучали стихи, она чувствовала себя в раю.
Линден перепил немного и задремал; когда остальные разошлись по своим койкам, девушка отволокла товарища в его чулан, уложила на тюфяк и оставила отсыпаться. Когда она вернулась в комнату, там оставался один Сафаендер. Он бродил из угла в угол, задувая свечи по одной. Когда он обернулся к ней, стройная мраморная статуя, расплескавшиеся по плечам черные кудри - Танфия едва смогла вздохнуть, пораженная его красотой.
- Где же они? - спросила она.
- Элдарет может о себе позаботиться. Руфрид, я полагаю, тоже, верно?
- Да, но...
- Тогда не тревожься. Этим ты делу не поможешь.
- Знаю. - Танфия съежилась. - Все равно боязно.
- Ты замерзла?
Он шагнул к ней, и заключил в объятия. Сквозь тонкую ткань девушка ощущался очертания его тела, его жар. Ей казалось, что после долгих лет пути она вернулась, наконец, домой.
- Пока они не вернутся, я не усну, - прошептала она.
- Я тоже. Так что мы можем не спать вместе.
Сердце девушки заколотилось; чресла ныли.
- Ты прочтешь мне еще одну поэму? Услышать "Песнь Маарота" из твоих уст - для меня это было исполнением мечты.
- Для тебя я стану писать поэмы, - ответил он, целуя ее шею. Разведя ворот ее рубахи, он приподнял кончиками пальцев ее грудь, коснулся губами соска, так нежно, что Танфия едва не истаяла от наслаждения. - Я стану сочинять их, пока мы любимся. Но они будут ужасны, имей в виду.