— Значит, решено, — весело подытожила Вейра и продела руки в рукава поданного Беей дублёного манто из валеной шерсти, покрыла голову и плечи кроличьим палантином. Позвала:
— Мил! Пойдём гулять, бездельница!
Бея метнулась в коридор и притащила короткую толстую цепь. Её размера как раз хватало, чтобы рысь шла рядом с хозяйкой.
— Мил! — чуть повысила голос Вейра. Рысь неохотно показалась из салона. Видимо, снова валялась на диванчике, ушастая лентяйка. Вейра показала ей цепь, и Мил подошла с явным вздохом. Она любила охотиться по ночам, а не шагать чинно-мирно по улице. Но противиться воле Вейры рысь не могла. Поэтому подставила шею, прижав уши к голове. Вейра сделала из цепи удавку, пропустив один конец в первое кольцо, и накинула на Мил. Потрепала её по кисточкам на ушах:
— Ладно тебе дуться. Прогуляемся и вернёмся домой, а Бея достанет куропатку из ледника на ужин.
Снаружи было сумрачно и морозно. Снег, сугробами лежавший по обочинам дороги, наваленный под заборы и стены домов. Пятна от выплеснутых помоев заставили Вейру поморщиться и ступить на заметённую мостовую. Мимо проскрипели крестьянские сани, и усталая покорная лошадь походя дохнула белым облаком пара. Вейра ловко отскочила, миновав и наёмную карету, запряжённую четвёркой гнедых, а потом снова вернулась на середину улицы. Вечер плавно опускался на окраину мегаполии, на углу улицы показался фонарщик в тёмном плаще и ярко-оранжевом капоре. Седая борода его белой манишкой лежала на груди. Старик шёл медленно от фонаря к фонарю и, поднимая руку, выпускал из указательного пальца длинную искру, которая активировала свет. Вейра приветливо помахала ему:
— Покойного вечера, мастер Сноуден.
— Покойного вечера, вильена Эбенер, — фонарщик поклонился, сделав жест, как будто приподнял шляпу. — Прогуливаете рысь?
— Моцион полезен нам обеим, — улыбнулась Вейра.
— Надеюсь, она сможет вас защитить в случае чего, — серьёзно сказал старик. — Вы слышали о банде беглых крестьян, которые орудуют на окраинах метрополии? Жестокие и отчаянные люди, хочу я вам сказать, вильена.
— Вот как? Нет, это новость для меня, — озабоченно выдохнула Вейра. — Благодарю вас, мастер Сноуден, я буду предельно осторожна!
— Не гуляйте после заката, вильена, — поклонился фонарщик и неспешно пошёл к следующему столбу.
Вейра же ускорила шаг. Банда беглых крестьян — не шуточки. Год выдался голодным: то дожди, то ураганы, то засуха… Вейра знала не понаслышке, что такое неурожай и пустой желудок. Половину собранного со скудной земли отобрал барон на подати, ещё часть ушла в имперский налог, а дома дети скулят и хлеба просят. Вот крестьяне и бегут на большую дорогу, грабят и убивают. Небось, вен Ликс повстречал как раз их. Повезло, что до смерти не зашибли…
До квартала Свитель Вейра добралась без приключений. Впрочем, здесь она знала каждый дом, каждую выбоину на дороге, очень многих жителей и хозяев питейных заведений. Магические огни фривольной вывески мигали розовым и алым издалека. Значит, у матушки Бийль уже открыто, можно зайти с парадного входа.
Тяжёлая дверь, окованная железными полосами, отворилась почти сразу, когда Вейра дёрнула за заиндевевший шнурок у входа. Толстая карлица с коротенькими ручками и ножками, одетая, как имперский страж, оскалилась в приветственной улыбке, покосившись на рысь:
— Вейра! Откуда ты взялась? Неужто снова решила работать у нас?
Её низкий резкий голос, словно карканье ворона, заставил Мил встопорщить уши и раздражённо зашипеть. Вейра положила ладонь на голову рыси:
— Тш-ш-ш, Мил, не буянь. Здравствуй, Вания. Нет, пришла повидаться и поговорить с Лирой. Она сегодня здесь?
— Где ж ей быть, старушке нашей! — засмеялась, будто закашлялась карлица. — Проходи, только зверюгу свою не спускай.
— Не бойся, она тебя не съест, — усмехнулась Вейра уже в коридорчике, снимая перчатки и палантин. Вания состроила угрюмую рожу, выразительно положив ладонь на рукоятку длинного кинжала:
— За неё бойся, не за меня.
В заведении матушки Бийль было светло от десятка толстых свечей, тепло от широкого камина, а уж накурено - хоть топор вешай. Хозяйка сама стояла за стойкой, протирая широкую кружку, а потухшая трубка торчала из уголка плотно сжатого рта. На широком диване расположились девушки, одетые весьма и весьма развязно. Ноги, оголённые по самые лодыжки, даже не обтянутые чулками, свободно распущенные волосы, корсеты, не прикрытые рубашками. Всё как всегда. Только лица меняются. Вейра приветственно кивнула им — некоторых она знала, некоторых видела впервые — и подошла к стойке, отпустила цепь и велела Мил: