Дверь открылась, сметая с порожка снег и скрежеща налипшим льдом. Вейра видела её смутно, но неяркий розовый свет разбудил угасающее сознание, и женщина, представшая перед ней, показалась такой же красивой и сияющей, как Чёрная Ведунья … Невысокая, худощавая, с нимбом пушистых светлых волос, не покрытых шляпкой или чепцом, женщина курила трубку и просто стояла, смотрела на Вейру. Одета она была весьма скромно: кроме тканого корсета с костяными вставками и коротенькой нижней сорочки, которая пузырилась на грудях и ниже пояса, на женщине были лишь кокетливые белые чулочки с бантиками на подвязках. Она отчего-то не боялась мороза, поэтому показалась Вейре в первый миг самой настоящей богиней…
Но в следующий миг женщина выплеснула помои из ведра, которое вынесла за дверь, и нетронутый белый снег окрасился всеми оттенками коричневого и жёлтого. А женщина вынула трубку изо рта и спросила хриплым голосом:
— Эй ты! Что ты тут сидишь?
Вейра не ответила. Она не смогла выговорить ни слова. Горло не повиновалось ей. Женщина с минуту оценивающе смотрела в упор, а потом кивнула, велев подойти. Вейра, с трудом передвигая ноги, которых почти уже не ощущала, приблизилась к крыльцу.
— Стирать умеешь?
Вейра кивнула.
— Готовить?
Снова кивок. Готовить она умела лишь простые сытные блюда в печи, но объяснить этого уже не могла.
— Мыть и убирать?
Силы почти покинули Вейру, голова заполнилась туманом. Того и гляди, сознание уйдёт в Чистилище… Но женщина не стала ждать ответа на последний вопрос, а снова кивнула:
— Давай, греби сюда! Не нужен нам твой холодный труп перед заведением!
Вейра очнулась, дёрнувшись. Во сне, полном старых воспоминаний, она поскользнулась на обледеневшем крыльце и чуть не упала. Но вовремя проснулась. Хорошо, что во сне нельзя упасть или умереть! А ведь тогда она всё же пересчитала ступеньки крыльца, руками и плечом, хвала Творцу, что не носом… Лира привела её в жарко натопленную кухню и усадила напротив печи. Там Вейра и дремала, отогреваясь, пока не пришли остальные.
Лира. Надо спросить совета у Лиры. Она всё знает и обязательно поможет! И Вейра не станет посылать сову, оденется потеплее и сходит сама, лично. Такие дела требуют разговора с глазу на глаз.
Глава 3. Вен Риули, или Зачем птичке думать?
— Выдохнитеся, госпожа! Ещё немножечко жа! Постарайтесеся!
Вейра постаралась. Ухватилась руками за стойку балдахина, зажмурилась и выдохнула весь воздух. Бея поймала момент и резко дёрнула за шнурки. Корсет стиснул талию тисками, служанка ловко завязала шнурки кривоватым бантиком и довольно оглядела Вейру:
— Ох-ох, какая же у вас тоненькая талия! Вы прямо бокал для вина!
Осторожно отпустив мышцы, Вейра положила ладони на утянутый живот и несколько раз легонечко вздохнула. Огромное зеркало с потрескавшейся позолоченной рамой показало её отражение: хрупкая девушка с силуэтом скрипки, сжатая изогнутыми костяными пластинами, с высокой грудью, едва укрытой кружевами нижней рубашки, с худощавыми, но вполне аппетитными ножками в ажурной сеточке чулок с кокетливыми бантиками на лентах. Всё, как того требует мода, но немножко короче, уже или виднее. Вейра повернулась перед зеркалом, изгибаясь в разные стороны, чтобы побыстрее привыкнуть к давящему корсету, и наклонилась, поправляя чуть сползший чулок. Бея в открытую любовалась грацией госпожи, а потом заметила:
— Как это у вас так получаетася — вроде бы ничего не делаетеся, а красиво-о-о!
— Не болтай! — довольно буркнула Вейра, присаживаясь на низкий пуфик. — Лучше заколи мне волосы, как в прошлый раз, на затылке высоко, а спереди локоны!
Как получается, как получается… Тренировки, долгие годы наблюдения и повторения, иначе никак. Сначала просто смотришь и запоминаешь, а потом пытаешься перед зеркалом сделать то же самое. И просишь показать ещё раз, да не только показать, а и руки поставить, как надо, и наклон тела поправить, если надо.
Бея взяла в руку щётку для волос, сунула пучок приколок в рот и прошепелявила:
— Завелися б вы, госпожа, камеристку, у ней бы лучша получилосеся бы.
— И у тебя получается, — дёрнула плечом Вейра, освобождая тянущую под мышками кожу. — Я вот тебя обучу, будешь моей камеристкой, Бея. А на твоё место возьму другую девчонку из деревни!
— Ишь, — ухмыльнулась служанка, споро расчёсывая светлые, чуть вьющиеся длинные волосы Вейры. — Небось и жалование дадитеся побольшей!