— Дадуся… Тьфу ты, Бея! Учись уже говорить правильно! А то я за тобой повторяю, скоро начну в рукав сморкаться и подолом руки вытирать!
Несмотря на строгий тон Вейры, девчонка не испугалась, а фыркнула от смеха, наверное, представив госпожу в образе деревенщины. Не знает глупышка, что до десятого года хозяйка её и была обычной крестьянской нищетой. Всем, что Вейра знает и умеет теперь, она обязана Лире и заведению матушки Бийль… Ну, и немного своему природному упорству.
Старательная Бея очень быстро закончила причёску. Видимо, её подхлестнуло обещание места камеристки. Вейра удовлетворённо оглядела своё отражение и кивнула:
— Давай теперь платье. А то скоро визитёр появится.
Служанка с готовностью расправила платье из серого шёлка, лежавшее на кровати. Это платье Вейра любила больше всего и не только из-за его удобства. Одежда из Вессландии всегда привлекала внимание, хотя не была ни особо модной, ни очень дорогой. Серый шёлк становился то чуть голубоватым, то переливался лавандовым, а то казался бежевым, а происходило это от перемены настроения той, которая носила платье. То ли ткань была магической, то ли пряхи колдовали над нитями, но Вейра всякий раз словно надевала новый наряд.
Вступив в кольцо широких юбок, она приподняла руки, ожидая, пока Бея приладит поясные завязочки к крючкам корсета. Потом служанка расправила широко заложенные складки, чтобы уголок корсета совпадал с уголком лифа, врезанного в юбку. Узкие рукава без манжет, но с фестончиками и складками на уровне локтей, скроенные лишь до плеч, скрылись под широким белоснежным кружевным воротником, который к вороту не имел ровным счётом никакого отношения, зато открывал глубокое декольте, чтобы можно было любоваться на пухлые, выпуклые и приподнятые облачки грудей. Застегнув крючки на спине, Бея несколькими ловкими движениями отряхнула платье, огладив юбку ладонями, и выдохнула:
— Всёшь! Красота несравненная!
Вейра облизнула чуть тронутые кармином губы. Платье было насыщенного цвета недоспелых оливок и чуть ли не светилось изнутри. Вот как выглядит нетерпение и возбуждение! Это Туана со своим балом! Да ещё непонятно откуда взявшийся на заднем крыльце вен Ликс… Ох, всё это не к добру, совершенно уверена.
— Бея, ты бульон сварила для нашего гостя? — чтобы отвлечься от мыслей, Вейра вернулась к хозяйственным делам. Служанка покивала:
— А как жа! Как жа! Кипится, кипится, как только сготовится, сразушь ему и отнесуся наверх.
— И смотри, чтобы тебя никто не приметил! Пока прибери тут, побрызгай парфюмом, только ради Творца не используй весь флакон!
Спустившись в салон, Вейра придирчиво оглядела обстановку. Всё же Бея расторопная девчонка, хоть и не слишком сообразительная. Уже успела навести порядок. Камин снова разожгла, придвинула к огню диванчик со столиком, даже вино поставила греться на камни. Надо подарить ей какую-нибудь приятную мелочь из тех, что Вейра больше не использовала: брошь, например, или ленту для чепца…
На часах медленно ползла длинная стрелка. Ещё немного времени осталось, можно присесть и закрыть глаза. Подумать обо всём хорошем, что есть в её жизни, представить тихий спокойный вечер в компании медового вина и новой книги о любви принца к крестьянке… Жаль, что приходится запирать Мил в клеть на время визита, все гости боятся бедную рысь. А так было бы славно погрузить пальцы в её тёплую маслянистую шерсть, почесать загривок, потрепать кисточки на ушах…
Быстрые шаркающие шаги вывели Вейру из состояния полудрёмы. Выпрямившись, взглянула на дверь — тётушка Фридиль собственной персоной. Не старая ещё, но морщинистая и полусогнутая, экономка производила впечатление жалкой приживалки. Но только на тех, кто её не знал. Живой, цепкий ум и отменная деловая хватка более подошли бы купцу или сборщику податей, а не пожилой женщине неопределённого происхождения. Тётушка Фридиль приковыляла к Вейре на второй день после переезда в этот дом и тихим, скромным голоском объяснила, что негоже молодой незамужней вильене жить в одиночестве с одной лишь служанкой-недорослью. Велик был соблазн посмеяться над сумасшедшей старушкой, но Вейра спросила, что же, собственно умеет тётушка Фридиль. Та лукаво улыбнулась и предложила устроить ей испытание. Лунный месяц чтобы увидеть собственными глазами. По прошествии двадцати одного дня Вейра с удивлением выслушивала вежливую просьбу старушки назначить ей жалование или велеть идти вон. О последнем не могло быть и речи. Вейра вообще не понимала, как могла жить раньше без этой деятельной и волевой женщины. Сэкономленные за лунный месяц гаульдены в несколько раз превышали стандартное жалование экономки, поэтому тётушка Фридиль получила в свои руки неограниченную власть над Беей и всем маленьким хозяйством Вейры, а также некоторые дополнительные обязанности, с которыми отлично справлялась до сих пор.