Нарбутович обсказал на словах вот что:
— А изустно мне велено тебя, великий князь, расспросить от имени всех ромейских[21] государей — почто ты велел отравить старшего своего сына Иоанна, наследника своего? Говорят в просвещённых странах, что будто для ради того ты его отравил, чтобы посадить на престол мимо древних русских обычаев отчич и дедич, сына своего, Василия, от второй своей жены, Софьи Палеолог...
Тут-то и вскочил с престола Иван Третий во весь свой немалый рост. Да как сыпанул нечистым матом! Да как врезал посохом в каменный пол палаты! И повелел послу заткнуть рот. Иначе всё посольство просто сгниёт на Москве, что бывало не раз.
Нарбутович тотчас поднялся тоже, хотел проорать, что посольство немедля отходит от Москвы. Да ему в спину вонзился шёпот примаса[22] объединённой католической церкви Литвы и Польши:
— Именем Пресвятой Девы Марии, терпи и молчи!
Нарбутович выдохнул, будто конь, с которого сняли седло, и осел назад, на неудобный стул. Был Нарбутович толст, и стул под ним, треща, разошёлся на две половинки.
Иван Третий осклабился. Он, великий князь, стоит, а пащенок литвинский — сидит! Ладно! Великий князь провёл взглядом по скамье справа. Великие бояре уткнулись в пол. Только сидящий на самом конце скамьи Данило Щеня смотрел прямо в глаза великому князю. Иван Третий на его взгляд ответно шевельнул пальцами, сжимающими посох. Данило Щеня тут же поправил свою высокую боярскую шапку. Один есть!
В той стороне, где архиепископы и митрополит московский Зосима бездвижно и презрительно глядели в библейские телеса, рисованные по сырой штукатурке, в той стороне святые отцы, наоборот, зашумели и затолкались. Митрополит Зосима выдержал паузу и только хотел произнести громогласно имя того, кто станет от лица православной церкви иметь изустную беседу с послом литвинским, как сверху прорычал это имя сам великий князь:
— Игумен Волоцкий!
Митрополит Зосима аж обернулся на Ивана Третьего в гневе! Игумен Волоцкий никогда не входил в ближний совет бояр и святых отцов при великом князе Московском. Назначать его в переговорщики с литвинами — значило порушить другой московский обычай! Москали вот прямо сейчас задерутся между собой — послы могут тотчас уезжать со двора!
Великий князь повторил уже совсем тихим голосом:
— От нашей стороны назначаются моим именем в переговорщики с послами литвинскими боярин Данила Щеня и святой настоятель Волоколамского монастыря...
Станислав Нарбутович крепко стукнул себя по колену. До Волоколамского монастыря гонец станет ехать неделю, да пока старец соберётся — ещё неделя пройдёт, да пока до Москвы доедет — две недели. Месяц выйдет сидеть послам на Москве и проедаться! Это бы ещё ладно. Только игумен Волоколамский мог напрочь порушить хорошо сложенный новым королём Александром план погибели Восточной Руси через его женитьбу на русской княжне. План, недавно тайно утверждённый самим папой римским Александром Шестым!
Простой ниточкой в том плане болталась где-то сбоку православная вера русской невесты короля Александра, исповеданием, конечно, католика. Первое дело — запарить Елену напрочь без её православной веры и загнать в веру папскую, как положено! А за дочерью великого князя Московского пойдут перекрещиваться в католики и многие русичи. И те, что сидят пока под куполами православных храмов, но на польских да на литвинских землях, в Киеве да в Смоленске, да в Чернигове и в Белгороде. И те, что живут под рукой Москвы — пока... На Московское княжество уже ощерились и татары казанские, и казаки понизовой вольницы, и поляки, и литвины, и шведы... Даже турки, говорят, тоже стали на Московию голодными глазами посматривать. Да и Новгород со Псковом скоро уж, совсем скоро, отпадут в сторону католической благости. В смысле — под управу литвин и поляков. А пусть бы даже и под руку немцев! Так что ниточка просватанной Елены Ивановны потом, через свадьбу, мигом превратится в толстенный канат. А за тот канат можно тянуть уже всей Европой эту клятую Московию в стаю просвещённых европейских государств и в чистое лоно матери католической — папской церкви!
Конечно, тянуть придётся без великого князя Ивана Третьего. Его, видать, задумано в Ойропах избыть к ляду, чтобы главенствовал у московитов свой шляхетский сейм и чтобы все вопросы граждане решали на собрании. Вот как псковские да новгородские люди. Это у них пока зовётся «вече», но ничего, скоро будет зваться «сейм», как положено...
22
Примас — в римско-католической церкви и англиканской церкви почётный титул церковного иерарха в стране, обладающего высшей духовной юрисдикцией над прочими епископами страны.