Из-за широченного шатра послышался конский топот. Гридни, что жарили сбоку от шатра барана, даже не крикнули. Прямо на Данилу Щеню выехал казачий полковник Секач, едва не вывалился из седла:
— Шо-то у мэнэ брюхо прихватило, воевода. Вели ковшичек водки той, крепкой подать, а?
Подъехала повозка. С неё два казака сбросили под ноги воеводы разодетого в красное поляка. Поляк как упал на землю, так и остался лежать, согнувшись. Данило Щеня тут же узнал пана Гандамира. Спросил грозно:
— Били его, что ли?
— Стрела татарская у него в спине, — буркнул казак.
— Так чего сюда привезли? Вон, на краю войскового построения стоит малый шатёр. Там лекарь, туда его волоките!
Пана Гандамира снова повалили на повозку, тронулись на край русского войска.
Подъехал белый лицом сотник Карагачев. Правая рука на перевязи из татарской шали.
— Ну? — спросил Воевода Щеня.
— Треть поляков, благословясь, ухайдокали.
— А остальные где?
Тут из шатра вышагнул казачий полковник Секач. Поднёс Щене и сотнику Карагачеву по ковшичку водки, тут же, у костра, отрезал им по куску баранины с вертела:
— А остальных ляхов далеко в степь угнали. Родственников наших больно много тебе помочь решило. Вот в расчёт за то поможение мы и поквитались с ляхами. Правда, оружие ляхов себе забрали, а одёжу и коней — ляд с ними! Помогать надо родственникам-то! Выпили, а? За победу русского оружия!
Данило Щеня подневольно выпил царской водки, заел горячей бараниной. Сообразил всё же спросить сотника Карагачева:
— А твой отряд где? Где артиллерия?
— Позади едут. К обеду поспеют, — его стало клонить с седла, рана в руке, видать, всё же случилась нешуточная.
Гридни из обслуги подскочили вовремя, придержали сотского.
— Волоките и его к лекарю. А то лекарь каждый час интересуется — скоро ли война?
Что-то в городе стало не так. Солнце поднялось уже высоко, туман рассеялся, притащились пушкари, ходившие с Карагачевым, привезли на длинных телегах пушки, лафеты катились на привязи. Стрельцы, вот же блуд их забери, все как один, приехали на низеньких татарских конях. «Войско пешего строя» называется! Но что-то не так.
— А где твои казаки, пане полковник Секач? — крикнул в лицо полковнику Секачу воевода Данило Щеня.
— А шо, не слышно тебе, как они в городе неверных лупят? — Полковник отрезал дамасским тонким кинжалом переднюю ногу барана и вернулся в шатёр, к бочонку с водкой.
Воевода Щеня ворвался в шатёр сразу за ним, заорал:
— А моему войску что прикажешь делать, а?!
— Хай пока отдохнут, отобедают. Город, пан воевода, он никуда не убежит. Так что завтра по раннему утру и ты в город войдёшь под своими знамёнами. Як побэдитель. Мы с отцом Паисием так и решили, да и русские горожане нас поддержали... Им тоже пограбить трэба инородцев. Вот лучше на, возьми, выпей...
ГЛАВА ЧЕТВЁРТАЯ
Данило Щеня и Михайло Степанович Шуйский встретились под Смоленском, куда воевода Данило придвинулся от Белгорода ускоренным маршем, реквизировав у поляков все повозки и лошадей. В Белгороде остались стоять гарнизоном двести стрельцов да малораненные казаки обещались помочь, ежели что.
Не успел Щеня. Гетман литвинский Константин Острожский, уже сел на город Смоленск и за какую-то неделю значительно укрепил его стены, подвёз продовольствие и припасы. Всех русских из города выгнали в чистое поле — подальше от еды, поближе к работе. За стенами остались одни только польские вояки. Город затворился.
— А что говорят доглядчики, сколько ещё полков польских да литвинских подходят к границам? Собираются ли они стать в оборону или пойдут нас атаковать? — спросил Данило.
Дьяк Военного приказа, имевший дело со шпиками и с допросами населения, покачал головой, потянул:
— Не ведаю...
— Ну, ступай, ведай, — отмахнулся от него Данило Щеня.
Когда дьяк покинул шатёр, Михайло Степанович Шуйский звезданул плёткой по скамейке:
— «Не знаю». «Не ведаю»... Совсем варёные у тебя люди!
— Варёные, — согласился Данило. — Ты бы мне лучше Николу Моребеда привёз. Он эти места знает.
— Я тебе и Николу привёз и тут, недалеко, под Ельней, оставил сорок тысяч дворянского ополчения. Вот указ великого государя, возьмёшь их под свою руку.
Данило Щеня положил государев указ на стол, не развернув. Откинул полог шатра, выглянул наружу. Шатёр стоял в версте от Смоленска, а перед самым городом бродили толпы горожан — очищали, старинный ров, наваливали вал против русской конницы...