Да, в походах наслушаешься сказок пострашнее бабушкиных...
Когда поели и все стали укладываться для отдыха, монахи поманили Тихона и Бусыгу за собой. Тихон-мерген за эти дни стал вполне свободно говорить на древнем наречии. А Бусыге тот язык так и не дался.
В третьей башне, куда они вошли, на полу был нарисован квадрат. Простой чёрный квадрат. Монахи велели встать внутрь квадрата Бусыге и Тихону и сделали то же самое. Квадрат в полу стал опускаться вниз. Послышался далёкий шум воды, потянуло сильной прохладой.
Опускались они недолго, от поверхности земли саженей на десять. Тут квадратный кусок пола остановился и перед ними открылся высокий коридор. Монахи поманили Бусыгу и Тихона за собой. Бусыга всё же оглянулся — не уехал ли вверх тот квадрат? Нет, стоял на месте.
В коридоре ничего не светилось и факела не горели, но стоял лёгкий сумрак, можно было разглядеть и шов на своём халате. Бусыга разглядел и то, что из длинного коридора в стороны ведут проёмы. Без дверей.
Подошли к первому проёму. Бусыга внутри себя помянул чёрта. Огромная комната была засыпана золотым песком! Нет, не песком, а такими крупинками вроде зёрен ячменя. Так в русских деревнях, на ригах, собирают в кучи провеянное зерно, прежде чем его засыпать в амбары.
— Тебе надо такое золото? — спросил старший монах.
Бусыга только часто-часто закивал головой.
— Ну, так готовься его грузить.
— Сколько... можно... грузить? — спросил Бусыга, не в силах оторвать взгляда от этого жёлтого металла.
— Вес на вес будем торговать, — отозвался второй монах. — Вес воска и солнечного камня — на вес этого золота. Согласен?
— Да, — прохрипел Бусыга. — Весы у нас есть...
— И у нас есть, — хмыкнул монах. — Но мы достанем свои весы только тогда, когда к нам сюда, в монастырь Бога Будды, теперь станут приходить по десять паломников в день. Ты согласен?
— А куда я из колеи денусь? — ответил Бусыга поговоркой на русском языке.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
Двух недель не прошло, а в город Хара-Хото стали приезжать паломники от самой реки Янцзы. По двадцать человек в день!
Бусыга и Проня сидели на толстой верблюжьей шкуре — от земли несло просто морозным холодом, и тёрли камни янтаря, с застывшими в них разными жужелицами. Тёрли грубой мешковиной, конской шерстью, а потом шкурой овцы. Напоследок натирали льном. Выходило красиво. Но бесполезно. В порошок растирать камень они не собирались. Проня верно подсказал Бусыге, что дома они сделают из золота оправы для украшений, а внутрь вставят эти гладкие камни с жужелицами. Потом поедут в Крым, на Карасубазар[126] и за большие деньги продадут те украшения!
Тихон-мергнен присел возле них, полюбовался янтарём.
— Надо уходить, — сказал Тихон. — Зима торопится сюда. — Двадцать дней хода отсюда до Кош-Агач. Вам надо успеть застать там караваны, что идут от Байкала в вашу сторону. Одним там нельзя ходить...
— А может, ты согласишься нас проводить до самой Москвы? — не удержался Проня. — Денег бы за это получил мно-о-о-го! И воины твои в обиде бы не остались.
— Нет, — отказался Тихон. — Мои воины не пойдут так далеко. У них нет уверенности, что оттуда, куда ты нас зовёшь, удастся вернуться... Я бы пошёл, у меня такой характер, а воины не пойдут. За Кош-Агач — уже не наша земля, — и ушёл. Из башни вышел монах, помахал им рукой подойти.
— Готовься, — толкнул Проню Бусыга. — Сегодня взвесим золото, а завтра уйдём.
У монахов в Хара-Хото уже появилось десять учеников. Парни, которым исполнилось но пятнадцать лет, теперь служили монахам, как преданные рабы. Научились даже свечи катать. За две штуки этих свечей паломники отдавали ягнёнка! Так что ни с одеждой, ни с пропитанием у монахов теперь заботы не имелось.
Обмен стали вести так. Проня выкатывал из мешка круг воска, писал на нём номер и вес. Этот круг Бусыга взвешивал на своём безмене, потом ученик, прихватив пустой мешок от воска, укатывал тот круг внутрь башни, а возвращался с мешком, в котором пересыпались одинаковые зёрна золота. Бусыга взвешивал то золото на весах, и вес золота всегда оказывался удивительно равным весу воска. Потом точно так же поменяли на золото сто пудов янтаря. Вышло почти двести пудов золота. Огромный вес, хоть и в маленьком объёме. Хорошо иметь дело с честными людьми!
Мергены-охотники застрелили сорок сайгаков, за две недели засолили и закоптили мясо. Оно крепко отдавало запахом навоза и горьким дымом, но в долгой дороге было незаменимым. В начале августа решили уходить из города Хара-Хото.