Вопрос был скорее риторический. Авериус Гарана прекрасно понимал, что король Нордвуда не посмеет возразить. Потому, когда Бариан Мейхарт перевел озадаченный взгляд на Ивроса, архимаг отчеканил весьма вежливо, но неумолимо:
– Ах да. Действуя от имени нашего пресветлого Императора как его доверенный советник, велю достойно принять Ивроса Норлана как особо почетного гостя Высокого Очага, несмотря на все ваши возможные разногласия.
– Быть по сему, – холодно процедил Бариан Мейхарт. – Но у нас нет достойной комнаты для столь почетного и нежданного гостя.
– Иврос займет мои покои, – лучезарно улыбнулась Керика. – А я переночую в комнате племянницы. Нам есть о чем побеседовать перед сном. А завтра у ваших людей будет достаточного времени на подготовку еще одной гостевой комнаты.
– Быть по сему, – повторил король, на этот раз несколько обреченно.
– А что ты имел в виду, говоря про «доверенного советника Императора», пап? – обратилась Гвин к отцу, невольно нахмурившись.
– Перед тобой архимаг и ректор Академии Чародейства в Идарисе, восстановлением которой сейчас активно руководит твоя мать, – с нарочитой торжественностью произнес Авериус Гарана.
Он жаждал поделиться с дочерью этой новостью с самой первой минуты их встречи. Вот только родительское сердце взяло верх над тщеславием, и чародей погрузился в заботы любимого чада. Судя по всему, не напрасно. Ситуация складывалась такая, что он едва сдерживал себя, дабы не сорваться в этот Терновый Бастион сей же миг.
Архимаг перевел взор с Гвин на Ивроса и обратно и с едва уловимой улыбкой изрек:
– У нас впереди намечается превеликое множество интересных разговоров.
Глава 5
Узы
Керика планировала о многом расспросить племянницу наедине. Особенно про Ивроса Норлана, разумеется. И еще больше чародейка хотела рассказать. О том, как складывалась ее жизнь в эти годы. О том, что происходило у Авериуса и Евании. И о том, в чем подозревала брата. Такие вещи она могла рассказать лишь Гвин лично.
Но, увы, не успела.
Гвинейн провалилась в глубокий сон без сновидений в тот же миг, как ее голова коснулась подушки. События последних недель вымотали ее настолько, что сон походил на летаргический.
Чародейка устроилась подле племянницы. Осторожно укрыла ее одеялом, чтобы не потревожить. Но Гвин даже не заметила. Впервые за долгое время ей удалось расслабиться и забыться именно благодаря тому, что тетка была рядом. От отца можно было ожидать чего угодно, но тетушке адептка доверяла больше, чем родной матери.
– Моя крошка Гвин, – с усталой улыбкой прошептала женщина, осторожно снимая с косичек племянницы тяжелые металлические бусины, которые много лет назад они вместе выбирали на базаре в Идарисе. – Спи, малышка.
Женщина откинулась на подушку. Бросила задумчивый взгляд на окно, за которым слабо светила зеленая луна. Покатала в пальцах тяжелые, украшенные чеканкой железки.
В памяти невольно всплыл минувший вечер. Просторный тронный зал без лишних изысков, но весьма недурно украшенный. Добротная мебель. Жаркие камины и оплывающие восковые свечи. И девять человек за столом, на котором красовались остатки позабытых угощений.
Молчаливые братья Корвес, которым даже говорить было не нужно, чтобы обсудить между собой происходящее в силу одной их особенности, о которой знали лишь самые близкие.
Жизнерадостный и отчаянный Крисмер, который был на редкость тих и хмур. Будто история, рассказанная Гвин, потрясла его необычайно. Равно как и сама встреча с дочерью его мастера, которую он не видел много лет.
Авериус, занявший столь высокий и почетный пост в Империи, но оставшийся собой. Уж Керика-то знала. Брат умел обмануть многих, но не ее. Скорее всего, он сейчас тоже не мог уснуть и мысленно благодарил дочь за то, что она вышла замуж за этого Мейхарта.
Принц Кевендил. Сломленная натура. Он глаз от жены не мог оторвать. Но не любовь и даже не собственническая ревность горели в его взгляде. Нет. Нечто такое, от чего у Керики по спине пробегали мурашки.
Король Бариан Мейхарт произвел на нее куда лучшее впечатление, чем его наследник. Он был смущен, рассержен и раздосадован. И либо невиновен, либо твердо уверен в собственной невиновности. Какую опасность он представлял, Керика пока не поняла. Монарх виделся чаровнице открытой книгой. Она отлично знала таких мужчин и понимала, как сделать так, чтобы из непримиримого противника он стал самым надежным союзником. Но для этого требовалось немного времени. И невмешательство ее дерзкой племянницы.
Гвин. Горячая голова. Голос ее срывался от гнева. Глаза блестели. Она забыла об усталости. Даже о том, что наконец воссоединилась с любимой семьей. Отчего-то история этой несчастной ведьмы Ашады Норлан вызывала в ней столь болезненный резонанс. Быть может, потому, что Гвин, будучи окулус, взаимодействовала с ней на особо глубоком уровне. Или все дело в том, что ей пришлось отпускать истерзанную душу Ашады в лучший мир собственными руками, а потом пожинать плоды последствий.