– О да, – протянул колдун. – Безусловно. Но за то спасибо скорее твоей тетушке, а не королю. Впрочем, я бы предпочел не стеснять эту милую женщину, подселиться вместо нее к тебе и, так и быть, потерпеть все вытекающие неудобства.
В ответ Гвин игриво щелкнула зубами у него перед лицом, делая вид, что хочет укусить за нос.
Иврос ответил ей коротким смешком и поцелуем в щеку.
Он откинулся на спинку стула и наконец смог оторваться от созерцания возлюбленной, дабы оглядеться по сторонам.
В комнате было прохладно. Камин едва теплился. Похоже, что огонь разжигали рано утром и забыли проверить его из-за той суматохи, что царила в замке. Вероятно, надеялись, что чародейке будет не до посещения ее башни.
– Так, значит, это и есть твоя рабочая комната? – спросил Иврос, рассматривая окружающую обстановку.
– Это приемная для посетителей. Рабочая комната наверху, – призналась Гвин.
– Покажешь?
– В другой раз. – Она невольно припомнила тот кавардак, что оставила там. И еще парочку отпущенных на волю мышей, которые наверняка сейчас где-то поблизости вьют семейное гнездышко.
– Другого раза может и не быть, – тон Ивроса задел Гвин.
Она отстранилась. Одарила его весьма красноречивым вопросительным взглядом.
– Мне не нравится, как Кевендил смотрит на тебя, – Иврос не скрывал раздражения в голосе.
– Он ревнует, – адептка озвучила очевидное и прибавила: – он ведь до сих пор мой муж.
– Досадное недоразумение. – Колдун саркастично усмехнулся. – Прямо-таки чувствую, как сажусь не в свои сани.
– Не начинай. – Она легонько ущипнула его за руку. – Я поговорю с ним, но чуть позже. И с папой тоже.
– Не затягивай. – Во взгляде блеснул знакомый огонь. – Или я сам побеседую с ними обоими.
Вместо возражений или оправданий женщина лишь утомленно вздохнула. Это будет ужасный и неудобный разговор. Вряд ли удастся избежать скандала. Но выбора не было. Да и Ив был прав – медлить не представлялось возможным.
Не осталось мыслей о собственном королевстве. Не возникало сожалений. Прошлые амбиции затерялись где-то там, по ту сторону Йоля. В днях, когда не было рядом Ивроса Норлана.
– Поговорю с ним, как только вы с папой уедете, чтобы вы с Кевендилом друг друга не поубивали, – предложила женщина. – Он все-таки единственный сын Мейхарта. И он ни в чем не виноват.
– А что потом?
Мужчина смотрел испытующе.
– А потом я выясню, как максимально безболезненно получить развод, не сломав ничьей репутации и не поправ законов. Возможно, папа или тетя Керика что-нибудь подскажут. А потом заберем наших лошадей, – она понизила голос, – и уедем. Куда пожелает сердце.
Вместо ответа Иврос одарил ее долгим нежным поцелуем. А когда оторвался, Гвин уловила некую особую теплоту в его взгляде.
– Значит, вишенка? – Он приподнял бровь. Губы изогнулись в хитрой улыбке.
– Ну да. – Гвин почувствовала, как под его взглядом запылали щеки. В исполнении Ивроса это глупое прозвище уже не казалось по-семейному наивным. – Так папа меня с детства зовет. А Крис эту папину привычку подхватил, когда поступил к нему в обучение, – последнее признание сорвалось само и звучало как оправдание.
– Понятно, – протянул Ив, продолжая улыбаться. Он погладил ее по голове, неспешно расправляя пальцами алые пряди. Невольно залюбовался тем, насколько они тяжелы и красивы. – Вишенка.
– Прекрати, – буркнула Гвин.
Она уткнулась лицом ему в плечо, чтобы скрыть предательский счастливый румянец. Из его уст это детское прозвище определенно звучало так, что по спине бежали мурашки.
Колдун тихо рассмеялся и прижал ее к себе в новом крепком объятии.
Адептка прерывисто вздохнула. Ей хотелось, чтобы эти минуты не заканчивались. Чтобы она так и сидела у него на коленях, а решать глупые, хлопотные проблемы не было нужды.
– Так между тобой и Крисмером что-то было? – как бы невзначай осведомился Иврос.
– Он спас мне жизнь много лет назад, – ей не слишком хотелось рассказывать Иву про их прошлое с Крисом, но выбора он не оставил, потому как врать хотелось еще меньше, – и между нами закрутился роман, который ни к чему не привел.
Гвинейн ожидала дальнейших неловких расспросов, но вместо этого колдун понимающе кивнул. И вдруг с серьезным видом выдал:
– Глубокий каменный подвал. Сырой, как старый колодец. Синяя плесень на камнях. Колодки на твоих ногах. Острая боль в затекшей руке, что была прикована высоко над головой. – Он взял ее руку в свою, с осторожностью погладил тонкое запястье, будто до сих пор видел на нежной коже безобразные следы. – И постоянный привкус соли и железа во рту. Ты думала, что умираешь. Что спасения нет. Да, теперь я вспомнил.