Вывод: надо найти корабль. Даже если он затонул. И обыскать его от палубы до днища.
— Тетенька, а как вы умерли? — обернулась у порога Маська.
— Не ваше дело!
Волна холодного воздуха прошлась по комнате. Были бы стекла целы, наверняка покрылись бы инеем.
Мелкую Хэйт буквально за хвост вытянула из дома. За левый чернявенький хвостик, если быть точной. Та еще и упиралась.
— Остынь, — добавила слов, раз мертвящего хлада от духа подруге не хватило. — Без репутации она явно ничего не скажет больше. И так немало узнали.
И в том, с немалой долей вероятности, сыграло роль наличие задания «Зло повсюду» в списке активных.
Вообще, с репутацией в Триумвирате дела обстояли не так, как в большинстве других городов Тионэи. Обычно как: ты делаешь что-то полезное, выполняешь задания от горожан, и по чуть-чуть капает репутация с городом (и регионом, если это что-то посерьезнее, чем принеси-подай).
В Ла Бьен, Ла Росси и Ла Белло репутация зарабатывалась… денежными взносами. Чем больше «занес» в ратушу, тем лучше к тебе отношение. Каждый месяц (по реальному времени) прогресс обнуляется. И ты опять несешь звонкую монету в казну города, если хочешь, чтобы жители делились с тобой знаниями и выдавали квесты.
О данной системе рассказал Спиритус, он собирал информацию об особенностях локации.
Так что с Альтусом, духом дирижера, им повезло неслыханно. «Повезло» переставлял ноги с задумчивым видом.
— В порт идем теперь? — вскинул голову бард, словно ощутив на себе пристальный взгляд. — Хотя там разрушено и перекрыто все, и людям явно не до болтовни.
— Я бы сначала убила кого-нибудь, — художница затормозила, смежила веки и вздохнула. — Жаль, на арену не собраться.
Как бы в качестве отклика начали светлеть ники в списке персонажей клана. Рэй и Монк зашли практически одновременно, Хель следом за ними. Рюк еще через минуточку.
«Он же не сжег офис, как грозился?» — задалась вопросом Хэйт.
В последнем разговоре что-то такое упоминал, как крайнее средство борьбы с безголовыми подчиненными, вредным начальством и нескончаемым потоком бумаг.
Затем: сюрприз, причем двойной. Барби и Кен.
«Это уже десять дней прошло, плюс к тому перелет?» — изумилась художница. — «Или наш умник снова сбежал, не выдержав прелестей тропического рая?»
Не хватало только Локи.
В Обжорке было шумно. И уютно. Прежде Хэйт считала эти два определения несовместимыми, но затем ей встретился добряк Сорхо, она обзавелась компанией, душевной и безбашенной… Затем все это переродилось в Ненависть.
На эту встречу из группы Сорхо, кроме него самого, подтянулись Лэндер и Бигбир, команда Хэйт собралась в полном составе. Ребята и девчата уже успели изобразить сочувствие. Это в качестве отклика на жалобу Барби о том, как быстротечен был их с Кеном отпуск.
Успели пожурить троицу Хэйт-Мася-Вал за то, отправились на поиск приключений, не дождавшись друзей. А теперь со смешанными чувствами выслушивали Локи.
— Вофень фкуфна! — авантюрист с набитым ртом косплеил, сам того не зная, подругу кланлидера, Анечку. — Востовг!
Трактирщик пододвинул бедолаге еще одну тарелку.
Локи уже успел поделиться «чудными» ощущениями от процесса, когда тебя пускают на корм рыбам. Живьем.
Сначала к коже, где она не закрыта броней, льнут щупальца, пасти, присоски, беззубые ротовые отверстия… Сковырнуть их охота, но нет ни единой возможности: ты скован параличом. Холодно, склизко, мерзко, больно до крика. Безмолвного крика — голоса ты тоже лишен. Это на минимальных болевых в настройках. Ощущение постепенно накатывающей слабости.
Под конец ты уже не понимаешь, где донная муть, а где твое тело.
Локи чуть не вырубился прямо в круге воскрешения, обматерил разрабов, вышел из игры. А там как раз мама пришла. Решила навестить сыночка, и по пути заглянула в магазин. Надо же ребенку нормально питаться! И ничего, что «ребенок» давно взрослый и самостоятельный…
— Смотри, что я прикупила, — мамуля лучилась довольством (со слов «пострадавшего», то есть Локи). — Свежайшие! Еще даже шевелятся.
И вытащила из пакета контейнер с живыми осьминогами. И добила еще одной упаковкой, с кальмаром. Этот, к счастью, был свежезамороженным.
Как в руке оказался кухонный нож, парень не помнил. Зато свой крик: «Банзай!» — и частое мелькание ножа прямо над столешницей, без подложки в виде разделочной доски — это он запомнил ясно, как белый день.