На костюмах Ника и залипла, необычно же. И сцену-вставку с вводом в гарем новой императорской наложницы, ее купанием в бассейне с лепестками алых роз из того трейлера запомнила. Там прям всю поверхность воды усыпали лепестками, видимо, чтобы на их фоне красивую линию шеи и спины показать зрителям. Без ухода в порнографию.
Розы и лепестки вокруг «латины» живо напомнили Веронике тот трейлер.
Писать эту диву было интересно. Яркий типаж, характер легко прослеживается. И черты приятные, породистые. Не надо думать, как бы сделать (читаем: приукрасить) так, чтобы заказчик не плевался от итогового результата.
Но атмосфера в студии… Она давила. Будто не в рабочем пространстве художника с хорошим светом они находятся, а в тесном полутемном будуаре или спаленке. Запах парфюма, тяжелый и сладкий, в коем Элина себя не ограничивала, усугублял невольное сопоставление.
Ника не была дурой. Да, она никогда не вступала в отношения, но это ж какой толстокожей (или незрячей) надо быть, чтобы не воспринимать происходящего?
Элина хотела Стаса. Вообще или сейчас, малозначительно.
Стас хотел написать картину.
Ника хотела быстренько добить эту работу и оказаться где-нибудь подальше. Чтобы эти двое уединились без лишних — ее в данном случае — глаз.
Но вышло иначе.
Сработал заведенный до начала работы будильник. Элина подскочила, обожгла очередным пронизывающим Стаса и умчалась, оставив за собой тяжелый шлейф сладких духов.
Куратор проводил модель и вернулся к станку. Дописывать, в основном фон, розочки и лепестки.
Вероника оглядела оставленное моделью рабочее пространство. Вздохнула. Опустила кисть.
Она немного изучила привычки Стаса: новый приход натуры будет сопровождаться новым букетом роз. И свежими лепестками. Не считаясь с затратами — преподаватель не любил мелочиться. Так что писать бутоны сейчас нужды не было.
Хотелось на воздух. Пусть не особенно свежий — в черте города надеяться на свежесть можно разве у Невы в ветреный день.
Но и просто встать и уйти она не могла.
— Мы так и будем делать вид, что ничего не произошло? — спросила Ника, кончиком кисти указывая в сторону преподавателя живописи.
— М? — художник оторвался от холста. — Что ты имеешь ввиду?
«Действительно, что?» — Ника аж восхитилась такой степени отстраненности, что почти укатывалась за грань пофигизма.
— Октябрь, училище, — начала перечисление студентка. — Упертый старый хрыч в училище.
— А, ты об этом, — Стас неопределенно подернул плечами. — Я пришлю тебе список литературы. И темы рисунков. А, там ваш курс обязан написать какое-то эссе… Уточню, сообщу.
Четвертый курс — это почти целиком про практику. Про подготовку портфолио. Дипломная компилируется на основе работ, созданных за период обучения. Их тоже надо отобрать или, если требуется, написать.
Но и теоретическим занятиям есть место в расписании. В том, которое Вероника пропускала второй месяц кряду. И нельзя сказать, что была сильно расстроена или обеспокоена этим фактом. Хорошо, что Анюту можно попросить притащить с собой учебник-другой, если нужной литературы не найдется в сети.
— Хорошо, — не стала развивать тему девушка. — Как долго мне еще болеть?
— До ноября, — выдал явно заготовленный ответ Стас. — В ноябре в академии планируется ряд мероприятий, Панченко не сможет их игнорировать. Как и пустить подготовку на самотек.
— Поняла, — и тут проявила сговорчивость Ника.
Сходила к раковине, чтобы промыть кисти. Вернулась. Взяла в руки мобильный, нашла в нем слегка устаревшее сообщение. Зачитала вслух, чтобы не переврать в пересказе своими словами. Хотя не такое оно было большое, чтоб ошибиться.
— Ник, если кто-то обратится к тебе от моего имени, игнорируй. Стас.
Отправитель не торопился давать комментарии. Стоял с задумчивым видом, осматривал портрет. Искал огрехи, любовался? По лицу не понять: вот уж кто истинный мастер покерфэйса.
Впору записываться на мастер-класс. И не только по живописи.
— Иногда самое лучшее, что мы можем сделать, — Стас обошел по кругу станок с холстом. — Самое умное даже. Это промолчать.
«И это говорит мне человек, который своими словами и действиями вдумчиво ломал мою скорлупу, чтобы достучаться, помочь раскрыться, как художнику?» — Вероника натурально разинула рот. — «Тот, кто водил меня на крышу — прокричаться?»
— Не время, — куратор заметил состояние студентки, его сложно было не заметить. — И не место. К тому же, некоторые знания попросту небезопасны для носителей.
— Ты из ФСБ? — брякнула первое, что пришло в голову, девушка. — ГРУ? Или что вообще происходит?