— Хорошо, — довольно холодно прозвучало со спины. — Кусакабе, на тебе патрулирование.
— Да, Ке-сан, — соглашается парень и я слышу неторопливые шаги у себя за спиной, а после мне на плечи падает чужой пиджак.
— Идем, — негромко сообщает Кея, на мой удивленный взгляд. — Будет тебе форма.
— Сбрось сообщения ребятам, — обреченно вздыхаю я, прекрасно осознавая, что объяснять мне придется в буквальном смысле все.
Впрочем, я погорячилась, наша Тучка, как всегда молчалив и стремительно идет впереди, в буквальном смысле заставляя идти за ним след в след. Хотя я не жалуюсь, ибо видела, как он на ходу набрал парочку коротких сообщений и отправил. Мне даже гадать не надо кому, ведь после этого, он банально выключил свой телефон. Правильно, кстати, а то я знаю Рёхея, он от него не отстанет. Правда, он так и так не отстанет, просто в школу примчится пораньше, все же не засечь странности в моем состоянии они не могли, уж очень резко и рвано я стала Пламенем фонтанировать.
— Держи, — мы оказались в довольно неудобно расположенном кабинете, видимо, бывшего школьного совета, ныне являющегося ДК. Не знаю, кто и зачем запихнул его за спортзал, причем с отдельным выходом из школы, без возможности пройти сразу в здание, но сейчас меня это не сильно волнует. Гораздо интересней, что не дождавшись моей реакции, Кея насильно впихнул мне какой-то сверток.
— Спасибо, — киваю я и, вопросительно посмотрев в его сторону, добавляю. — Может, выйдешь и дашь мне переодеться?
— Пф! — в ответ лишь фырканье, но он вышел, пусть и по-прежнему фонтанируя недовольством.
Очередной обреченный вздох и я мысленно сетую на то, что его не переделать, а после скидываю чужой пиджак и распаковываю данную мне одежду. Устало качаю головой и пытаюсь понять, почему мне была вручена мужская форма. Вытаскиваю ее и, приложив к себе, понимаю, что это мой размер, но форма мужская! Впрочем, дареному коню на зубы не смотрят и в рожу не плюют, надо брать то, что есть. Киваю сама себе и быстро скидываю превратившиеся в лохмотья вещи, одевая вместо них новую, пахнущую свежестью форму, что как влитая села на мою фигуру. Мне даже смотреться в зеркало не надо, и так видно, что шили на меня, но все же почему мужская? Ну, с другой стороны мне же легче.
— Ну? — нетерпеливый стук в двери и она распахивается, после чего на пороге появляется Кея.
— У меня с сегодняшнего дня есть репетитор-киллер, на вид около пяти лет, — возмущаться подобным бесцеремонным поведением я и не думаю, все же он мне помог, да и как бы странно это не звучало, чего он там не видел? Я, конечно, смогла ему отомстить за тот случай с ванной, но стереть память не в моих силах. — Жутко самоуверенный и со взглядом, как минимум, тридцатилетнего мужика, причем, много повидавшего мужика. Хотя маскируется хорошо, не будь у меня настолько развита интуиция, я бы могла посчитать его обычным дитем, а так я уверена в оценке его примерного возраста, плюс минус пять-десять лет. Пламя — Солнце. Если верить его словам, прислан прямо из Италии, чтобы сделать меня боссом Моллюсков.
— Это точно все? — взгляд, да и голос Кеи пробирает до костей, хотя я уверена, что его бешенство направленно не на меня, но все равно немного жутко.
— Ну, если не считать моей уверенности в том, что отказаться от сей чести я не смогу, то — да, все, — согласилась я, а после в буквальном смысле повисла на собравшемся стремительно выскочить из кабинета Хибари. Мне даже гадать не надо, что он удумал. — Не смей!
— Зверек, — уверена, что любой другой, услышав произнесенное таким голосом обращение уже бы сбежал, но не я. Оптимизма не добавляют и напрягшаяся под моими ладонями рука, однако я не имею право отступать. Не сейчас, иначе все пойдет прахом. Я столько лет боялась, столько времени рвала жилы, чтобы стать сильнее и иметь возможность защитить своих друзей, найти точки опоры, обрести спокойствие, чтобы больше никогда не ощущать пустоту внутри. Я не смогу жить, если кто-то из них погибнет, я умру вместе с ними, кажется, я только сейчас понимаю сказанную в сердцах Тсуеши-саном фразу: «Небеса пусты, без своих Хранителей».
— Кея, я столько лет строю из себя в меру глупое и невинно-наивное создание, не порть все, — против воли, мои слова звучат довольно жалко, я до зубовного скрежета боюсь вновь оказаться в той клетке, что пусть ненадолго, но смог меня запереть дедуля. — Никто не должен знать, что я знаю о Пламени, о мафии и мои друзья не просто имеют спящие Атрибуты, а они пробуждены, и вы не первый месяц их развиваете, — меня трясет, уж очень четкие картинки хранит моя память, а интуиция подзуживает воображение, кажется, я вновь ощущаю холод и жар, хриплю от боли и не слышу своего голоса. — Не мне тебе пояснять, что произойдет, если кто-то узнает, что мы не обычные дети. Ты знаешь о мафии больше меня!
— Зверек, это же не все, — мне на макушку падает чужая рука и осторожно гладит, а где-то глубоко внутри, тревожно звенят ниточки, что связывают меня с каждым из моих друзей. Через них идет тепло и уверенность, а я, внезапно ощущаю резкое спокойствие. Мои друзья уже близко, они не бросят, я больше не одна.
— Не все, просто поверь мне на слово, нам еще рано показывать зубы, — тихо, но уже без дрожи отзываюсь я. — У них есть способ оборвать связь Неба с Хранителями… — резко замолкаю, но Кея достаточно умен, чтобы понять, что я не досказала.
— Зверек, — меня обнимают, позволяя спрятать мокрое от слез лицо. Я слишком сильно открылась, позволяя читать свои чувства, как открытую книгу. Плохо, но мне сейчас наплевать, мне нужна поддержка и я рада, что он меня не отталкивает. Все же я слабая, слишком слабая, я устала бояться и ждать, когда спокойствие и равнодушие в глазах моих наблюдателей сменится холодным расчетом. Я уверена, ни у одного из них не дрогнет рука, когда они будут нажимать на курок, отец… Иемицу любит и меня, и Нану, но он далеко и всего лишь советник, не за ним последнее слово.
— Это страшно, Кея, — слова льются нескончаемым потоком, а руки судорожно сжимают чужую рубашку, я не могу остановиться, старый нарыв вскрыт и я должна поделиться, иначе это сведет меня с ума. — Пустота и полное отсутствие красок, я улыбалась то только рядом с ка-чан, а после застывала восковой куклой. Можешь спросить Рёхея и Киоко, тогда я представляла собой жалкое зрелище. Я вроде шла вперед, но стояла на месте. Я не хочу вновь ощущать пустоту там, где моя связь с вами, — меня опять захлестывают воспоминания и в себе позволяют остаться только крепкие руки, что осторожно прижимают меня к твердой груди. Это единственная связь с реальностью, меня не волнует даже быстро приближающиеся друзья и ощущающийся на грани восприятия Реборн, похоже он заинтересовался бегущими со всех ног подростками.
— Хорошо, — я слышу отчетливый хруст, и ответ явно выдавлен сквозь сжатые зубы. — Я его не трону, но едва он перейдет грань…
— Спасибо, — едва нахожу в себе силы отстраниться и начинаю вытирать непрекращающиеся слезы, мне протягивают кипельно белый платок, который я тут же беру.