На самом деле это уже третья могила. Две Сюзанны, останки которых сегодня эксгумируют на кладбище Святой Марии в Форт-Уэрте, – его давние жертвы. Он выкопал их из первого тайника и затем бросил в поле вместе со мной, точно куриные кости. Всего нас было четверо. Я лежала на девочке по имени Мерри Салливан, которая к тому времени была мертва уже больше суток. Однажды я подслушала, как дед сказал моему отцу: «Дьявол выгребал сор из углов».
Полночь. Я в трехстах футах от могилы, подлезла под заградительную ленту и прячусь за деревом. От кого, черт возьми, они загораживаются среди ночи, кто ходит по кладбищу в такой час? Оказывается, я хожу.
Над двумя могилами воздвигли белую палатку, и она светится изнутри бледным светом, словно бумажный фонарик. Людей собралось куда больше, чем я ожидала. Билл, конечно. И окружной прокурор, которого я узнала по фотографии в газете. Рядом с ним какой-то лысеющий дядька в плохом костюме. По меньшей мере пять полицейских и еще пять человек в инопланетных скафандрах из «тайвека». Они то заходят в палатку, то выходят из нее. Среди них должна быть и та криминалистка. Подобные дела могут сделать человеку карьеру.
Знал ли репортер, писавший некролог Энджи, что его слова сумеют раскачать проржавевший рычаг правовой системы? Создать небольшой, но заметный информационный повод в штате, где ежемесячно казнят несколько людей? Изменить мнение судьи, который дал добро на эксгумацию и теперь думал, не назначить ли слушание о пересмотре дела? Заставить меня взять трубку и сделать звонок?
Человек в костюме внезапно разворачивается, и я успеваю разглядеть белый квадратик у него под подбородком – священник. На секунду к моему горлу подступают слезы. Удивительно, с каким уважением полиция отнеслась к этим двум девушкам, чьи имена до сих пор неизвестны. Казалось бы, ни единого репортера и свидетеля в округе – а они даже священника пригласили.
От девочек, которых сегодня эксгумируют, остались одни кости уже тогда – восемнадцать лет назад, когда нас бросили в канаву на пшеничном поле. Я была едва жива. Говорят, Мерри умерла по меньшей мере за тридцать часов до этого. Когда до нас наконец добрались полицейские, ее тоже обглодали почти до костей. Я пыталась ее защитить, изо всех сил пыталась, но в какой-то момент потеряла сознание. Я и сегодня порой слышу оживленную трескотню полевых крыс. Только мои близкие об этом не знают. Пусть лучше думают, что я ничего не помню.
Врачи говорят, я выжила благодаря сердцу. У меня с рождения медленный пульс. Прибавьте к этому крепкое здоровье – я была одной из лучших барьеристок страны в своем возрасте. Днем, когда я сидела за уроками, ела гамбургер или красила ногти, мой пульс не превышал тридцати семи ударов в минуту, а ночью, во время сна, и вовсе снижался до двадцати девяти. К сведению: средний пульс у подростка – семьдесят ударов в минуту. У папы была привычка в два ночи просыпаться и проверять, дышу ли я, хотя известный хьюстонский кардиолог велел ему спать спокойно. Да, мое сердце – редкий феномен, как и моя скорость. В школе мне прочили участие в Олимпийских играх, называли меня Огненной Фурией – из-за цвета волос и взрывного темперамента.
Пока я боролась за жизнь в той могиле, мой пульс упал до восемнадцати ударов в минуту. Фельдшер «Скорой помощи» даже принял меня за труп.
Окружной прокурор сказал присяжным, что это я напугала убийцу, а не наоборот. Посеяла в душе преступника панику, которая и вынудила его избавиться от улик. Еще он сказал, что огромный сине-зелено-желтый синяк на животе Террела Дарси Гудвина, увеличенный на фотографии, – моя работа. Люди любят такие сказки, с бойкой и отважной главной героиней, даже если в них нет и намека на правду.
Черный фургон задом медленно сдает к палатке. В том же году, когда я давала свидетельские показания, оправдали Оу Джея Симпсона. А он зверски убил жену и оставил свою кровь на воротах ее дома. Против Террела Дарси Гудвина вообще не обнаружили никаких ДНК-улик – лишь драную куртку, что валялась в грязной луже в миле от места преступления. На правом рукаве куртки нашли кровь его группы. Выделить ДНК из крохотного пятнышка не удалось, тогда криминалисты такого еще не умели. Я молюсь, чтобы Джоанна с помощью ДНК-магии высшего уровня сумела добиться каких-то результатов. Если повезет, мы узнаем имена двух других убитых девушек и, надеюсь, наконец обретем покой.
Я уже собираюсь уходить, как вдруг спотыкаюсь обо что-то твердое и, выставив перед собой руки, падаю на древнее надгробие. Корни так его задавили, что оно раскололось надвое и опрокинулось.
Меня услышали? Я быстро оглядываюсь по сторонам. Палатка наполовину разобрана. Кто-то смеется. В темноте движутся тени, но в мою сторону никто не идет. Я поднимаюсь и саднящими ладонями стряхиваю с джинсов пыль и смерть. Вытаскиваю из кармана мобильник. Его экран загорается дружелюбным светом, и я освещаю надгробие. Красные отпечатки моих рук виднеются на спящем ягненке, охраняющем покой Кристины Дрискилл.