Эмбер Элмор
Янтарные паруса
1
Я не ожидал встретить его сегодня. Особенно здесь, в своём кабинете, вальяжно развалившимся в кресле напротив и всем своим видом демонстрирующим презрение к окружающей его роскоши. Нет, точнее сказать, я вообще не думал, что когда-нибудь встречу его. За прошедшие десять лет я ни разу не задавал себе вопроса: жив ли он, что с ним? Не потому что обстоятельства нашей последней встречи – болезненный рубец, из тех, что никогда не заживают. Просто я слишком далеко отошёл от того рубежа, через который переступил когда-то. Я переступил. А он нет.
Кажется, я с минуту тупо буравил взглядом повзрослевшее лицо друга времён моего шпанского отрочества, не мог поверить… сопоставлял этого чужого человека с тем Кощеем, воспоминания о котором давно уже были замурованы где-то в самых тёмных подвалах памяти. И ощущал жгучий стыд за то, что Кощей помнит меня нищим мальчишкой из плохого района.
Я не мог ему этого простить. Даже не пытался.
На заднем плане – виноватая мордашка секретарши:
- Евгений Иванович, я сказала что вы заняты, но господин был настойчив…
«Выпотрошить тебя мало, дрянь» - ворчу про себя, но вместо этого:
- Всё в порядке, Леночка, можете идти.
Она не виновата. Мне ли не знать, если Кощею что-то надо, он не станет стыдливо топтаться за порогом, а попросту вломится, рассядется королём и вперится в тебя вот тем самым нахальным взглядом, за который был в юности не раз бит.
Молчу. Пытаюсь сделать максимально серьёзное лицо, непрошибаемо равнодушное, и понимаю: сейчас сдадут нервы. За вчерашнюю ночь без снотворного, а значит, и без сна. За последние месяцы безжалостно подавляемой паники. Предел человеческой прочности всегда наступает слишком не вовремя.
Нет. Не сейчас. Отложить до вечера?..
Молчим. Пауза глупо затягивается.
- Круто ты поднялся, Панда, - спасает ситуацию Кощей в тот момент, когда я уже порываюсь встать и всё с той же каменной рожей, вышвырнув его из облюбованного кресла, как следует выбить спесь из говнюка.
Голос чужой, прокуренный, хриплый.
«Меня уже 10 лет так никто не называет» - подумал я с раздражением, представляя себе целую тонну вырванных с мясом календарных листков, отделяющих сегодняшний день от нашей последней встречи. Но вместо этого:
- Возможно, ты заметил табличку с той стороны двери? Разве там написано «Панда»? – каждое слово колючим осколком льда выдавливаю из горла.
- «Вечорин Евгений Иванович, генеральный директор». Красивая табличка. Бронзовая? – в глазах Кощея насмешка, почти презрение. Будто это не он, а я выгляжу и воняю как грязный бомж.
С длинных и наверняка месяц немытых волос вода капает прямо на кожаные подлокотники. С утра льёт дождь, будто не начало июня на календаре, а самый что ни на есть октябрь. Мой заклятый дружок, поди, и палас успел запачкать? Заглядываю через стол…
Блядь.
Подобие ковбойских сапог с измазанными в каком-то дерьмище стоптанными каблуками на некогда белоснежном ворсе паласа смотрятся столь же нелепо, как… да как весь Кощей, весь, блядь, целиком, в моём кабинете, в кабинете гендиректора!
- Какого хрена тебе надо?! Даю полминуты на внятный ответ, после этого вызываю охрану.
Кощей вскинул руки в шутовском жесте. Нет, он не повзрослел – постарел. Поразительно, неужели потасканный по всем мирским жопам хмырь мой ровесник? Сеточка тонких морщин, заметная подпалина седины в щетине, на руках извилисто вступают синие жилы – и это всё в 26 лет?! На грязь под ногтями противно смотреть. Не менее чем на испачканный палас.
- Говорить, что скучал и мечтал о встрече все эти годы, не буду – не поверишь. Поэтому, сразу к делу. За тобой долг – я пришёл напомнить тебе о нём, - и, прищурившись, добавил, - Панда.
У меня с детства проблемы со сном. Я боялся заснуть и пропустить момент прихода пьяного отчима, не успеть спрятаться. Он бил мать, а если я оказывался в поле его зрения, то и меня тоже, а я был ещё слишком мал, чтобы суметь защититься. Урод давно уже кормит червей на городском кладбище, сам я лет семь назад переехал из той конуры, где мы жили, где, казалось, даже стены воняли кровью, но до сих пор без помощи препаратов заснуть мне не удаётся. Плохая привычка, я честно пытаюсь от неё избавиться, только результатов ноль: не принимаю снотворное – не сплю. А в детстве – какие лекарства, если и на кефир не всегда были деньги? Так и ходил с непроходящими чёрными кругами вокруг глаз из-за постоянного стресса и недосыпа. Отсюда и кликуха эта дебильная – Панда.
Разумеется. Кощею что-то срочно потребовалось, раз он даже не побоялся заявиться ко мне собственной персоной. Что-то… ясно что – деньги. И, по справедливости сказать, мне действительно есть в чём перед ним раскаяться, но это когда было-то! Того Панды, влюблённого ревнивого идиота, давно уже нет. А есть я, знать не знающий никакого Кощея!
- Пошёл. Вон.
Твёрдо и хлёстко, как удар ментовской резиновой дубинки. Тебе, друг, это приспособление знакомо, до зубовного скрежета знакомо. Возможно, тебя ею даже пидарасили, выбивая чистосердечное. Но всё же ты не взял вину на себя, до последнего орал, что это я всё спланировал… собака.
Да. Это действительно я. Тот я, Панда, лохматый, тощий и вечно полуголодный. Такой же как и ты тогда.
Такой же как и ты сейчас.
Демонстративно жму кнопку вызова охраны. Сейчас этого незнакомого человека уведут, и снова всё станет как прежде. Всё хорошо. Всё. Хорошо. Я запрусь в кабинете, закину в рот пару-тройку таблеток и усну прямо за столом, уткнувшись носом в бумаги.
«Исчезни, ублюдок, сдохни под грёбаным забором, как и положено ублюдкам вроде тебя» - повторяю мысленно как мантру. Но вместо этого:
- К сожалению, ничем не могу тебе помочь.
Потом добавляю:
- И не хочу.
И ещё:
- Уходи и не вздумай тут больше появляться. Ещё раз увижу – разнесу твою гнилую голову вдребезги.
А потом с усмешкой – кто бы знал, каких сил мне стоила эта усмешка!.. – медленно цежу первосортный яд:
- На что я способен, ты помнишь. Только на этот раз не сядешь, и не на два года, а ляжешь и навсегда.
Товарищ моей неспокойной юности щерится щербатой улыбкой. Если бы я не опасался испачкать манжеты, Кощей не досчитался бы ещё пары-тройки зубов. Вместо этого многозначительно выдвигаю верхний ящик стола, позволяя нежданному гостю лицезреть ствол «макара».
Кощей молча встаёт и уходит. Как?! Уходит?! Вот так просто?!! А где жалобы на суку-судьбу, где глас вопиющего в пустыне, взывающего к моей эфемерной совести? Нет. Ушёл.
Муторно. Блядь, так муторно, будто прокажённого в лысину поцеловал. Спокойствие! Спо-кой-но!.. Пальцы судорожно свинчивают крышку с фляги, и в нос бьёт дурманящий аромат дорогого коньяка. Глотаю, не ощущая вкуса. Всё, что осталось от Кощея – комья грязи на паласе. Единственное доказательство того, что он был. Что он не привиделся моему больному мозгу, напрочь затраханному делами и Алисой.
За окном серо от дождя. Погода обезумела раньше меня, разразившись ливнем, будто Алиса истерикой. Измученно улыбаюсь, думаю:
«Как прекрасно, что ты ушла, что вы оба ушли», а вместо этого:
- Леночка, сварите мне кофе.
Кошусь на стену воды за окном. Стараюсь не думать, не думать, не думать ни об Алисе, ни о Кощее. И нихрена не получается.
К запаху коньяка примешивается аромат свежемолотых кофейных зёрен. Моя секретарша – настоящая красотка, где только таких выискивают кадровые агенты?.. А главное, неправдоподобно понятливая. Впрочем, за те деньги, что я ей плачу, она вникала бы в каждое моё слово, даже если бы я говорил на китайском.
«Думаю, лучшим релаксом сейчас было бы трахнуть её, а уже потом принять пару таблеток и завалиться спать», - перед глазами судорожно мечутся картины одна развратнее другой, но вместо этого:
- Задержитесь, пожалуйста, мне нужно сверить реквизиты.
Она понимает. И начинает медленно расстёгивать блузку.