Екатерина Мозговая
Сказ про Воительницу и Рыжика 3
Янтарные слезы Феникса
ГЛАВА 1
О пользе женской запасливости
Оцепенение дарило навязанное спокойствие, навеянное чужой волей. Иначе объяснить практически полное равнодушие к собственной участи и отсутствие желания сопротивляться и бороться до последнего я бы не смогла. Сознание, словно пустая коробка, лишь безучастно подмечало факты — рывок и мой импровизированный кокон вырывает порталом неимоверной силы. И впору бы ужаснуться, да задаться вопросом, что произошло с остальными людьми, оставшимися на полигоне? Ведь у них нет такой защиты-ловушки, как у меня. Но чувства, отрезанные от разума, не смогли пробиться к оному, дабы застывшее в безразличии сердце смогло сделать первый удар, проломивший брешь в чужом колдовстве.
Давящая, практически подавляющая сила проклятой магии не позволяла уцепиться хоть за одну спасительную мыслишку. И все так же отстраненно я констатировала сама же себе, что обстановка вокруг определенно поменялась. Ведь звенящая тишина, резко наполнилась таким шумом, который и не на каждой стройке услыхать можно. Что-то гремело, колотилось, выло. Раздавались звуки скрежета металла, а еще чьи-то ликующие возгласы, доносившиеся на зверином, гортанном, рычащем языке…
Не сумев разобрать многое из-за повышенной громкости, я только и уловила несколько обрывочных фраз: "ловушка захлопнулась", "универсал пойман" и что-то вроде "фатэ будет доволен".
Слово "фатэ" мой мозг идентифицировать не смог и вяло отмахнулся, мол, подумаешь. Какая мне вообще разница, что там творится…
А творилось нечто определенно. Поскольку через мгновение радостные возгласы, перекрикивающие общий шум, сменились яростными криками и явными звуками схватки. Все это я подметила тоже прибывая в полусознательном состоянии, не испытывая ни интереса, ни страха, ни прочих чувств. Темнота душила сознание, заменяя его жалким подобием безвольного состояния.
Огненная вспышка, на секунду пробившаяся в мою темницу, заставила глаза болезненно моргнуть и ощутить… Творец, да хоть что-нибудь ощутить. Отголоски такой родной, испробованной, и прочувствованной на себе магии вернули меня к жизни быстрее, нежели ушат холодного снега за шиворот. И реальность взорвалась всеми теми чувствами и мыслями, кои полагается испытывать человеку, загнанному в угол. Я задохнулась от осознания того, где нахожусь. Но панику впустить в разум не позволила, ибо там за удерживающими меня чернильными жгутами инородной силы, бился за нас двоих мой Мир. И если я хочу хоть чем-то ему помочь, то поволнуюсь попозже, когда из передряги выберемся.
В кои-то веки осмелевший и взявший ситуацию под контроль мозг, в спешке начал искать решение возникшей проблемы — как выбраться из ловушки. Почему в спешке? Да потому, что там мой безрассудный и отчаянный Феникс сражается с андрогинами. И как бы я не была в нем уверена, долго против этих тварей он не продержится.
Поэтому переведя дыхание и стараясь не слишком остро прислушиваться к доносящимся воплям, я стала перебирать в голове возможные варианты избавления от магической западни. Рыхт. Проклятая магия ведь тоже не бездействует и всячески пытается вновь дотянуться до меня своими щупальцами, дабы усмирить затрепыхавшуюся неожиданно добычу. Руки инстинктивно вспыхнули огнем, стараясь уничтожить противника, но результата это не дало. Удерживающая пакость не убоялась ожогов, и продолжила тянуться ко мне, будто упырь к голому горлышку. Благо хоть скорость она имела весьма сомнительную, давая моей смекалке фору в поиске выхода.
Очередной огненный залп, вошедший прямо в мою темницу, слегка истончил ее, позволив изумленно отметить — а пламя Рыжика куда действенней моего. В чем разница? От усердия даже прикусила губу, вглядываясь в образовавшиеся бреши плетения чернильных магических связей, и дабы сделать хоть что-то, тоже пальнула по стенкам кокона огненной стихией. Однако тут же разочарованно выдохнула — эффекта ноль. Что я делаю не так? Почему магия Демирина действует на это проклятье, а моя нет?
Мелькнувшая вдруг здравая мысль, потонула во вновь нарастающем гомоне. Судя по всему, на подмогу к четвероруким прибыло подкрепление, а это ни разу, нисколечко не хорошо.
Вот когда я действительно запаниковала и закричала в надежде, что огненный упрямец услышит:
— Уходи. Уходи, рыктов дурак.
Но надеяться на мизерный шанс, что буду услышана и уж тем более, на то, что Рыжик проявит благоразумие, не стоило. И оттого, видимо в бессилии, я стала колотить, удерживающую пакость кулаками, вымещая ужас, властвующий в душе, хоть какими-то действиями.