ЭПИЛОГ. О том, чем заканчиваются сказки…
Перенесло нас, аккурат на пригорок. Живописный такой, знаковый. С травой одуряюще зеленой, запах разнотравья которой ударил в нос похлеще квасу свежего, колючего. С солнцем, ярким до такой степени, что даже перед зажмуренными глазами летали световые зайчики, которым, казалось, и темень нипочем. С цветущими деревцами абрикосов и вишен, замершими нарядными невестами в низине рощицы. Я, к слову, тоже стояла на редкость нарядной… Исчезло порезанное, окровавленное, удушливое шерстяное платье, добившее бы меня по такой-то жаре. Вместо него имелось легкое, белое и волшебное в своей простоте платьице с приспущенными на плечах рукавами, затейливым алым пояском на талии, и широким, свободным подолом до колен.
Мысль, что богиня напоследок заготовила каверзу, лишь укрепилась в голове, когда рядом с рощицей, словно из тумана, показался храм белокаменный и не менее торжественный, чем и все в округе. Серьезно, даже ветер будто бы стеснялся играть с завитками волос, а птицы цвиринькали тихо-тихо, словно опасаясь, что приму я решение неправильное.
А я… Вернее, кто ж даст его не принять-то. Я чувствую, от меня сейчас мало что зависит, хорошо если спросят вообще.
— Только не надо делать вид, будто храм ты не заметила, — прошептали некоторые огненноволосые искусители на ухо возмущенно.
Вот, пожалуйста. Уже лишь по тону можно понять — отступить и повыпендриваться мне не позволят. И все же…
— Какой храм? — говорю и ухмыляюсь от уха до уха, до сих пор не в силах поверить, что все закончилось именно так.
— Гордость моя, — изрек Демирин напряженно, не проникшись весельем. Да что там. Я его сроду серьезней не видела, — Я, конечно, понимаю, что невесте не к лицу излишняя покладистость, и перед женитьбой обязательно нужно норов показать по традиции, но… Ты не находишь, что уже напоказывалась?
— Что-то не припомню, — выдала и глазами этак невинно похлопала.
В ответ Рыжик свои попросту закатил. С минуту изображал великомученика, а после вздохнул решительно и на руки меня подхватил. Когда же я от неожиданности испуганно пискнула, не стерпел и залыбился довольно-предовольно. А еще этак предвкушающе, что… Захотелось все же вырваться и по старинке, попытаться сделать от него ноги. Однако надеяться, что дадут сбежать, не стоило, да и… Платье-то мне новое волей Созидания справили замечательное, а вот об обуви не подумали. Или напротив, предусмотрели попытку побега. И не забыли про превентивные меры, исключая его заранее.
Посему, я лишь голову ненаглядному на плечо положила покорно, да руками шею обвила. Вознамерившись отринуть девичьи страхи и, наконец, получить сию огненную птичку в единоличное, законное право. А что он думал, только ему моя свобода покоя не дает? Зря.
С таким лозунгом мы и подошли к резным дверям пристанища богов, отворившимся весьма самостоятельно, что заставило лишь увериться в мысли — Рыжик и Созидание спелись.
Внутри оказалось светло и благостно. Витражные окошки, яркие, светлые фрески и лики святых, наполняли храм духом веры и чуда. Слезы невольно навернулись на глаза. Сказалось или все-то что случилось, или то, что именно о такой свадьбе я и мечтала. Одной на двоих и никого более…
Демирин поставил на ноги, взял за руку, и повел вперед уверенной поступью, ни на секунду не сомневаясь в своем решении соединить наши жизненные пути. Я следовала следом, ощущая, как всполошено бьется сердце. Не от страха, нет. От радости.
Перед статуями богини Созидания и Творца, мы опустились на колени, беззвучно благодаря за высший дар, который нам только могли преподнести. Чаща с огнем вспыхнула пред нами, когда с благодарностью было покончено, и Феникс, посмотрев испытывающе, улыбнулся, как может только он тепло и лукаво, и вопросил:
— Не передумала?
Я же в ответ воинственно вздернула носик, не утративший за пережитое время своей горделивости, и со значением фыркнула:
— Не надейся.
Наши улыбки стали тем единодушным "да", которое подвигло божественное пламя пролиться нам на запястья, скрепляя их вязью одинаковых брачных татуировок — истинного знака принадлежности друг другу. Мы же в свою очередь не отставали от божественной воли и подтвердили сие событие поцелуем.
Он все длился и длился, и прервался лишь на но, чтобы отыскать маленькую комнатку, за кафедрой с иконами. Большего нам и не нужно было. А после… Несносный Рыжик все же получил желаемое.