Мы же с Инкой и Марисой принялись за Айзу.
Нежить, правда, слегка робела, особенно в моем присутствии, памятуя предыдущую нашу встречу и, видимо, опасаясь новых подлянок, но желание выйти замуж красиво в ней в итоге пересилило. Девочки же держались стойко. Хуже пришлось Инкинии, она как травница меньше всего из нас имела дело с представителями загробной нежизни. Но, как говорится, дурная компания повлияла и на ее устойчивость ко всяким "ужастям".
— Не боись, — поддержала плакальщицу, поначалу попытавшуюся от меня шарахнуться. — Сегодня я добрая. К тому же, если ты помнишь, — добавила шепотом, дабы деловито следящий за работой парней Листик, не дай богиня Созидания, не услышал, кому он обязан семейным благополучием, — именно я подыскала тебе завидного жениха.
Нежити на сие крыть было нечем, и она покорно позволила нам приготовить ее к торжеству. А уж, когда невеста узрела платье, которое вызывало на моем лице судороги, то и вовсе засияла неким зеленоватым отливом, символизирующим крайнюю степень счастья. И заулыбалась так… жутковато. Даже я слегка взволнованно сглотнула, а подруги и вовсе сделали шаг назад. Но тут уже Айза вцепилась в наряд со всей своей загробной силушкой, устыдив нас укоряющим взглядом. Пришлось напомнить себе, что это я здесь некромант, которого стоит опасаться, и помочь-таки с одеваниями невесте.
Спустя всего четверть часа все было законченно. Поляна убрана и покрыта ковром молодой травки. Возле озера из двух осин, связавших свои ветви, в жесте "рука в руке" создан алтарь, инкрустированный ледяными камушками (Далин постарался) и пляшущими в танце огоньками, подпитываемыми Миром. Как в итоге первые не тушили вторых или наоборот не плавились от жара, мне неведомо, но поскольку Феникс с русалом в связке уже давно, то и магия их друг к другу притерпелась. К алтарю вела небольшая тропка, по обочине которой Кенни с Эриниром вырастили подорожник, слезу яндора (травку зело любимую нечистью) и мак (так же относящийся к флоре, подпитывающей неживых силой). Смотрелось таинственно и красиво, с некоторым флером мрачности, что для брачующихся было вполне приятным антуражем.
— Что там со статуей, мелкая? — пробасил Рин.
Я лишь усмехнулась на прозвище, которое, думается, за мной закрепилось на пожизненный срок, и выдала самодовольно:
— Учись, увалень.
Подошла к осинам, поводила расслабляюще плечами и прикрыла глаза, концентрируясь на магии Земли. Работа предстояла не из легких — определить природный состав почвы и вычленить из него, то что будет пригодно для лепки… Пласт глины нашелся на глубине метров двухсот и вытянуть его из укрытия, оказалось, по ощущениям сравнимо с тем, словно тянуть рака из норы за палец. В какой-то момент показалось, будто земля меня, наоборот, сейчас утянет, но я справилась и, утерев выступивший от натуги пот со лба, принялась ваять из находки с помощью магических потоков необходимую фигуру. Высокую, костлявую, с накинутым на лицо капюшоном.
Когда образ был завершен, воспользовалась стихией Воздуха, хорошо просушила статую, а после, подвергнув ее обжигу, наблюдала с гордостью результаты своих трудов. Безликая вышла спокойной, печальной и весьма походила на свой общедоступный образ.
— Сильна, — хмыкнул тролль, хитро блеснув глазами.
— Талант, — поддакнул Шут, обойдя мое творение со всех сторон. — И главное, символичненько так.
— А кто проведет обряд? — не поддавшись общим восторгам, спокойно уточнила Кенниари.
— Знамо кто, — ответила, ехидно поглядывая на Чара. — Вон у нас какой самородок говорливый. Плюс, являет собой царственную особу, приближенную к вершителю всея и всего. Ему и карты в руки.
— Думаю, ты с этой ролью справишься ничуть не хуже, Лия, — не стал так просто соглашаться венценосная киса, еще и добавил с хитрецой: — К тому же будет уместней, если брачующихся соединит узами маг владеющей магией Смерти, ты не находишь? А из нас двоих именно ты добилась небывалых высот на этом поприще.
И вот вроде бы хвалит, а ощущение такое, словно издевается. Причем, искусно. Не подкопаться, и не оспорить…
— Ладно, — скрипнула зубами, досадуя на столь логичное объяснение. — По местам тогда, — скомандовала строго, принимая образ благостный и одухотворенный, уговаривая свою язвительную натуру, пойти куда-нибудь погулять на ближайший час, дабы не осквернить таинство остротами, которые так и просятся на язык.