Все повиновались. Я заняла место аккурат возле установленной статуи. Листик, облаченный в зеленый сюртук, золотистые брючки и черную шляпу цилиндр, с обещанной мной фрезией, волнуясь, замер рядышком.
— Хорош, — похвалила я нечистика шепотом, дабы внушить ему уверенности. Ведь костюм, наколдованный Чаром, хоть и являлся иллюзией, однако же, качественной и бесспорно нечисти идущей.
Парни выстроились шеренгой по краю тропки с одной стороны, девчонки с другой. И как-то так совпало, хотя, думается мне, не обошлось здесь без коварного Рыжика, что Далин замер, как раз напротив Инкинии и глаз решил с огненноволосой красавицы не сводить. Отчего у соседки к пламенному оттенку волос, еще и щеки приобщились.
Ну, а Шута к Кенниари, подпихнул Чарчер, который поначалу сам стоял напротив эльфийки, но потом резко о чем-то вспомнил, и беспардонно оттеснив Эрика на свое место, принялся вполголоса втолковывать это Биру. Недолго так, аккурат столько времени, сколько понадобилось Шуту, чтобы посетовать на наглость некоторых принцев и замереть спокойно.
Правда, платы и спокойно — понятия, друг друга исключающие, посему через мгновение Эрик потянулся к заплечному мешку и вытащил на свет футляр, как выяснилось со скрипкой.
Даже не знала, что он играет.
Судя по искреннему удивлению на физии Косматика, главный платовский подельник тоже был не вкурсе.
Но смущаться Шут не стал и, водрузив музыкальный инструмент на плечо, да подперев его подбородком, выдал первые звуки мелодии. А дальше… то, что сотворил со скрипкой Эрик, даже мою душу заставило сжаться, затрепетать и вознестиськ богам, настолько сие трогательно и прекрасно. Музыка — нежная, ранимая, словно только-только поверившая в счастье быть взаимновлюбленной, лилась из под смычка нашего пройдохи до того волшебно, что церемония грозилась отложиться на срок неопределенный, дабы все могли насладиться ею до конца. Даже платовские грифоны, повылазили из рукавов и, устроив морды на костяшках Шута, благоговейно смежили веки, наслаждаясь магией звуков. Чего уж говорить обо всех остальных?
Сам же виновник уставился, естественно, на Кенниари и так он на нее глядел… В общем, не у кого не осталось сомнений, для кого он играет.
— Ох, чудится мне, мы сегодня не одну свадьбу состряпаем… — со значением буркнул тролль, подпихнув локтем Демира подначивая, мол, шанс приятель не упускай.
Но мой огненный говорун не растерялся и с присущей ему ленивой насмешкой согласился:
— Да, думаю, Мариса будет не против. Так что дерзай.
По сконфуженному тролльему лицу враз стало заметно — дерзать он готов не был. Посему благоразумно прикрыл тему и варежку заодно.
А я только глаза к потолку закатила. Мне с одной стороны смешно наблюдать этакую боязнь Рина перед брачным обрядом, а с другой… После того, как его отец поступил с ним и его мамой, я прекрасно понимала разочарование друга в этом плане. Видимо, подсознательно и сам троллик опасался такого предательства, оттого и ершился на всех, почем зря.
Но отвлекались мы от основного действа недолго, потому как оно не пожелало стоять в сторонке, и спокойно дожидаться пока о нем вспомнят, и явило нам себя.
На поляне появилась… нет, не невеста, как бы сие не было закономерно, а толпа неучтенных, но негордых гостей весьма разнообразного, но характерно неживого плана.
Водяницы вынырнули из озера, и кокетливо хихикая, закружились в танце, бесстыдно выставляя напоказ тела, украшенные лишь тонким слоем чешуи. Водяной, восседая на коряге, словно на возке, запряженном огромным сомом, подплыл к самому краю воды и царственно уставился на нас рыбьими, плоскими глазищами, будто высокий ценитель искусства, занявший место в первом ряду. Мавки, лешие, кикиморы, замаран-девы и прочие пакостники, сбежались таким множеством, что будь они настроены враждебно — нам бы пришлось туго. Из-под земли повылазили скрипсы, в ветвях деревьев устроились вестники. И все были более чем заинтересованы происходящим.
Стоит ли говорить, что мы, мягко говоря, удивились?
— А праздник перестает быть томным, — счастливо потирая руки, возвестил Роник, заглядываясь на одну из мавок, призывно улыбающуюся парню.
— И не говори… — так же заинтересовано выдал Бир, страдая от разнообразия лестных, коварных прелестниц, мелькающих перед глазами, что дождевые капли — попробуй, уследи или поймай.