Ранимый огненный лучик, кротко кивнул и уставился в потолок, продолжая безмолвствовать и сиять.
Да, но мое-то любопытство оклемалось раньше хозяйки и намеревалось выведать подробности любой ценой.
— Ини, лучик мой пламенный, не молчи. Пролей свет на неведение и проясни ситуацию, — молвила ласково с элементами предупреждения, словно кошка еще мурлычущая, но уже выпустившая коготки.
— Ты знала про закладную? — вместо ответа, поинтересовалась подруга, устремив медовые очи в мою сторону.
— Твой деятельный братец, уведомил меня только после званого ужина у ваших родителей, — была честна я с ответом.
— Как, кстати, прошло? — полюбопытствовала подруга и смущенно добавила: — Вчера у нас оказалось так суетно, что я, и узнать не успела.
— Ну, судя по тому, что ты отдала Демирину знак принадлежности роду, дабы поддержать брата, думаю, и сама понимаешь, встреча не задалась. К слову, могла бы и шепнуть о том, что Демир собрался раскидываться фамильными украшениями.
— А что такого? — удивилась Ини. — По-моему, достойный поступок, лучше любых слов дающий оценку его отношения к тебе.
— Лучший-то, лучший… — не спешила я соглашаться, — однако излишне расточительный. А я девушка запасливая, к эдаким порывам несвойственная.
Инкиния звонко расхохоталасьи, покачав головой, парировала:
— Это ты-то? Не смеши. Ты бы поступила так же. Еще и фортель какой на прощание выкинула. Твоей бурной натуре свойственно сжигать мосты, не задумываясь, а не придется ли возвращаться.
— Нужно двигаться вперед, — поведала самодовольно, нисколечко не обидевшись за то, что была раскрыта. — А вообще, не увиливай. Лучше расскажи, к чему вы с Далином в итоге пришли?
— Не успели, — огорченно вздохнула соседка, и первая поднялась с кровати, довольно потягиваясь. — Твой излишне деятельный жених, — сказала, передразнивая мои же слова, — помешал нам договориться.
— Не знала, что это теперь ТАК называется, — иронично хмыкнула. — Да он просто испугался, что пока вы "обсудите" все за и против, то попросту съедите друг друга. Вон, губы до сих пор опухшие.
Инкинии на сие заявление крыть было нечем, и она лишь плечиком дернула, отмахиваясь, да и шмыгнула в ванную первая, поганка такая. Заговорила меня и воспользовалась, у-у-у, коварная личность, вся в братца.
А я снова осталась один на один со своими думами, (ну, как на один? Это если не учитывать нахохлившегося Триура, периодически одаривающего меня такими взглядами… Будто бы он мой папенька, сменивший обличье) и жалкими потугами воззвать к разуму и заставить себя хотя бы встать. Итог печален — разум остался глух, а думы и подавно опять потяжелели, и вернули к неприятной реальности.
По-видимому, элементаля Смерти их вес тоже не устроил, потому как птица недовольно каркнув, взлетела со своего насеста и растворилась в пространстве, оставив хозяйку теперь уже в полном одиночестве. Вообще в последнее время со своими питомцами у меня возникли некие жизненные разногласия. И вся беда заключалась в том, что не могла понять какие. То есть я чувствовала — что-то не так, но причину недовольства мне озвучивать не торопились. Нет, кто-нибудь из них исправно приходил ночью, дабы охранять сон незадачливой подопечной, но в общении… Здесь явно наблюдалось отчуждение, однако все попытки достучаться до них, пока увенчались только увеличением обиды теперь с моей стороны.
Да уж, не вовремя все…
Мало того, что меня вчера во время веселья, когда оное уже стало спадать, выцепила счастливая невеста и слегка неадекватно, но очень доверительно поведала:
— Ты, — указала она заметно подрагивающей пятерней в район моего солнечного сплетения: — Как я.
И только я собралась, уточнить, в каком это смысле, как Айза и вовсе забормотала, будто бы умалишенная, болтающая сама с собой:
— Как та, которая… Которой я была… — резко мотнула головой и жалобно пожаловалась: — Не могу… вспомнить… Но, важно. Важно. Маги. Это все они, беда от магии, беда, — напоследок нежить и вовсе разволновалась, да запричитала весьма громко, чем смутила и меня и близко стоящих.
— Айза, — попыталась я достучаться до плакальщицы, донельзя заинтригованная бессвязным потоком информации, в котором, однако чувствовала — сокрыто нечто стоящие.
Но бесполезно. Глаза невесты вновь заплыли флером неживого огня, и безмятежно улыбнувшись, она от меня ускользнула.
Так же неуловимо разбегались все дельные мысли по этому поводу, но предчувствие, что все неспроста, не проходило. А сейчас усугубилось с еще большей силой, словно помешательство у буйного невротика.