Ему я и помахала, искренне радуясь тому, что живой. Эту радость, не преминула вложить в новую улыбку, что со стороны смотрелось, так будто я нисколечко не опечалена разрывом с женихом.
Первой в ужасе, прикрыла ладошками щеки Инка, не зная, что предпринять первым — догнать брата или кинуться к подруге, которой явно на голову нечто тяжеленное свалилось, раз она такие фокусы выкидывает.
Нахмурилась Мариса, не способная скрыть неодобрения. Дружба дружбой, но и скрывать свое порицание она не готова.
Дольше всех не реагировал Рин. Освободившись от раненной ноши, троллик стоял рядом с Одиночкой, и лицо его не выражало никаких эмоций. Буквально чистая глина, что хочешь то и лепи. В него я и воззрилась, практически умоляюще. Давай, же громила, не подведи.
Эринир скривился, сплюнул под ноги, и проговорил нечто неслышимое с моего расстояния, но явно нелицеприятное. И первым же покинул "сцену", увлекая вслед за собой девчонок.
Вышло правдоподобно. Если б еще не опущенные плечи, говорящие, как нелегко далось другу представление.
Я не стала прокусывать губы и заламывать руки. И уж тем более не собиралась догонять уходящих друзей. Ну а слезы… Что слезы? Они слишком расходный, легковосполняемый материал, чтобы нести какую-нибудь ценность. Даже не попыталась их стереть, пусть себе.
— Ничего так не ранит сильнее, как осколки собственного счастья, да Лианель?
Салисен подобрался вплотную совершенно незамеченным. Наверное, если бы сейчас рядом грянул гром, я и этого не ощутила.
— Что, задело? — усмешка не смогла скрыть опустошения, граничащего с головокружением и острым порывом опуститься на колени и разрыдаться.
— Скорее, прошибло насквозь, — осевшим голосом вдруг проговорил парень и, ухватив меня за локоть, притянул к себе. — Что же ты творишь, девчонка? Что такого было в том предсказании, чтоб так над собой измываться?
Я смотрела в его такие странные, двойственные очи и молчала. Не в силах попросить, чтоб отпустил. Но и не собираясь откровенничать. Пусть тоже отвернется. Для его же блага. Рядом со мной слишком опасно.
Не знаю, что выискал на моем лице песчаник, но пальцы вскоре разжались, вид его стал безразличен, а тон холоден, словно нож, приставленный к горлу.
— Надо же. Я по-прежнему не заслужил доверия юной девы? — то ли вопрошая, то ли иронизируя, проговорил по итогу принц соседней державы. — Не смею задерживать, — договорил рвано и тоже поспешил восвояси.
А я…
— Дамба выдержала, — пробормотала в эмоциональном опустошении, обнимая плечи трясущимися руками, — а реки иссохли.
— Не знал, что в моменты особенных душевных терзаний, тебя тянет на поэтическое словоблудие.
А вот и родич доплелся до несносной племянницы, дабы лично устроить головомойку.
— Нам предстоит до-о-олгий разговор, Лиани, — выделяя последние слова особой интонацией добавил Аск и скомандовал: — Живо домой.
Возражать или разумно заметить, что ему сейчас куда больше нужно в лечебницу, не стала. Просто не только Аскрин хорошо меня знал, но и я его. И такой вот тон, говорил о многом, но только не об отказе.
ГЛАВА 23
В коей ситуация решила усугубиться
— Значит, разлюбила? — не скрывая гневной издевки, вопросил дядя, будто бы речь шла не о Демирине, а непосредственно о нем.
— Значит, да, — ответила ровно, разглядывая стену перед собой.
— Вот так стремительно? За два дня? — продолжал гневаться некромант, не верящий ни единому слову и подозревающий меня в новой подлянке.
Впрочем, не так уж он далек от истины…
— С Салисеном больше шансов на выживание, — не стала оправдываться и перешла к доводам меркантильным. Дескать, любовь любовью, а жить хочется сильнее. — В Окаянном Владычестве мне ничего не будет угрожать.
— А ты уверена, что сиятельная царская особо тебя туда возьмет? И в каком статусе? — ехидно подметил декан магии Смерти. — Представляю, как обрадуется этакому довеску правитель демонов.
Молча, пожала плечами, демонстрируя, что чужие "радости", на то и чужие, чтоб не обращать на них внимания.
— Таково мое решение. Ты же сам учил, что это только моя жизнь и выбор.
— А еще я учил думать головой, а не… — вспылил Аск, резво вскочил с кресла в порыве негодования, и тут же болезненно сполз обратно, ибо рука быстро угомонила его порывы.
— Тебе бы к Вулфину… — посоветовала мягко, и впрямь переживая за дядюшку.
В благодарность же удостоилась такого взгляда, словно сама лично некроманту руку попыталась отгрызть.
— Ерунда. Там царапина, — процедил средний Фирсен, демонстративно игнорирующий пульсирующую боль в окровавленной конечности, оскорбленной пренебрежительным диагнозом. — Значит, не признаешься? — поинтересовался по итогу, и все ж таки встал, дабы выглядеть внушительней.