-Хрустальный кристалл?! Невозможно, на таком огромном поле боя любые магические коммуникации будут мешать друг другу! Это невозможно сделать!
Белые львы охраняли начальника полка Фостера.
Лейтенант побледнел и ничего не мог поделать.
Но, возможно, горькая улыбка лейтенанта наконец заставила Фостера понять, что этот гнев не поможет изменить сложившуюся ситуацию, и он не мог удержаться, чтобы не поднять голову, уставившись на огромную карту, висящую в центре палатки.
На карте … Линия обороны портовой стражи, описанная этой ярко-красным, в данный момент казалась такой тяжелой, неуклюжей и ущербной … Казалось, это была безмолвная насмешка над всем Легионом белого льва.
Но это абсолютно стандартная линия обороны.
Даже если это был Карасу, пехотный кодекс этой могущественной империи не мог найти более совершенного примера, чем эта линия обороны. Она безупречна.
Каждая из его оборонительных точек настолько точна, что кажется, что она была усовершенствована в течение нескольких поколений.
То, что заполнено, – это его собственная жизнь и жизнь врага. Нет другого пути, кроме прорыва. Белые львы, Ирвинг и Малотер тщательно разложили поле битвы из плоти и крови и приготовились позволить Ее Королевскому Высочеству выпить здесь последнюю каплю.
Твердая линия обороны, казалось, была поставлена на карту в одно мгновение, но все не понимали, что происходит.
Они никогда не поймут, как унтер-офицеры и студенты королевской кавалерийской Академии превратили армию в пыль; это было предвестником развала армии.
Молодой блондин высоко поднял руку и посмотрел на паука Фэнцзин, сидящего на ней.
Он обернулся и молча посмотрел в ту сторону, где стоял мужчина.
Никто лучше него не знал, что война в Ампельселе обречена на перемены.
Столкновение продолжалось не более четверти часа.
Когда Фостер оторвал взгляд от карты, он наконец понял, что совершил ошибку. Он посмотрел на своих людей, молодых людей из Легиона белого льва.
- Учитель, как они это сделали?
- Не в этом дело, – прервал их Фостер с некоторым разочарованием. – Дело теперь в том, что Гонконгской гвардии было суждено пасть, и барону тоже.
Молодые люди на мгновение застыли, потом перед их глазами вспыхнуло пламя.
-Ну, кажется, вы все поняли, – кивнул Фостер. – Согласно плану, Львам пора показать клыки.
- Подчинитесь Ирвингу и верните его на место.”
Вошел молодой человек.
- Господин, армия пересекает рынок рядом с флангом портовой стражи.
В палатке было тихо.
Фостер замер. Он повернулся и посмотрел на огромную карту. – Это территория Карен. Какой флаг у другой стороны?
Молодой человек не ответил, чувствуя себя немного неловко.
- Отвечай на мой вопрос, солдат, – серьезно спросил Фостер.
- Это боевое знамя белого льва … Господин.
- Какое Знамя Белого Льва? Кто действовал без моего приказа?
- Это белый лев … охрана, – молодой человек запнулся.
- Гвардейский Корпус? – неужели у белых львов есть такое имя? Кажется, что есть имя “пехотного рыцаря” после завоевания предшественника Эке, но после его смерти эта армия была пуста навсегда. Эруин отдает дань уважения “Льву”.
Лицо Фостера изменилось.
Том 3. Глава 314
Меч был воткнут в луг между пустыней и небом, его лезвие сияло на солнце. Глубокие глаза слегка сузились, наблюдая, за горизонтом.
-Ван, уже поздно.
- Клентель, как ты думаешь, на что я смотрю? – спокойно спросил он.
- Пересечь эту равнину, двигаться вперед к Земле Эруина.
- Эруин – это земля, на которую мы ставим, чтобы защитить наши жизни. Но я смотрю на свой меч, Клентель, – старик оглянулся.
- Твой меч?
- Я думал, что спустя тысячи лет кто-нибудь возьмет этот меч, сотрет с него пыль и вспомнит наши клятвы? Выдержат ли наши потомки испытание временем? Долго ли продержится Эруин?
- Эруин продержится долго, Ваше величество.
- Но время летит, и если однажды наши потомки забудут об обещании?
- Ваше Величество…
-Мне не нужен Эруин, Клентель.
Тени облаков отражались в серо-голубых глазах, а мягкие седые волосы развевались на ветру. Время наложило на него слишком тяжелый отпечаток. Старик чувствовал, что пламя в его сердце горело слабо, но в этот момент оно, казалось, снова засияло.
Он видел слишком много войн, видел слишком много страданий и видел слишком много близких людей, принесенных в жертву на этой земле; он закрывает глаза, и старая картина похожа на Золотой свиток, как будто все еще под закатом в сумерках они впервые покинули территорию Карасу.
С этого все и началось.
—Если бы не Эруин, Клентель … но душа и убежденность, присущие этой земле… Я хочу , чтобы этот голос звучал вечно, и я хочу, чтобы сопротивление и преследование Эруина не были забыты, я хочу, чтобы его дворяне всегда помнили о своих обязанностях. Если однажды Эруин действительно забудет все это, откуда взялся этот меч, вернись и больше не защищай эту страну.
- Ваше Величество, Эруин действительно забыл все это.
- Прошло всего двести лет.
- Эта земля больше не несет в себе этот безупречный идеал.
Но сегодня меч вернулся.
Меч в глазах Клентеля испускал золотой свет, он дрожал, как будто в нем была новая жизнь, дрожащая от волнения, и она могла явиться в любой момент.
Клентель вдруг почувствовала, что ее слезы уже не остановить, хотя это были уже не слезы.
Но это были слезы сердца.
- Ваше Величество, вы видели, что есть и другие, кто взял этот меч, стер с него пыль и вспомнил о наших клятвах. Он снова почувствовал эту веру, и после того, как она была забыта на протяжении веков, сияющий флаг вернулся к Эруину.
Брэндель тоже посмотрел на меч Льва в руке Фрейи.
В этот момент он услышал звук меча—как будто обрушилось цунами, как будто огромный голос отдался эхом. Ему казалось, что он видит две вытянутые фигуры в пустынной глуши.
Меч находился под присягой.
- Что случилось, Фрейя? – спросила громко Нимесис.
Все были ошеломлены внезапным сильным светом от меча Фрейи.
- Не знаю, не знаю! – Фрейя уставилась на дрожащий меч в своей руке, как будто оживая.
Весь Ампельсель трясся.
Фостер в бешенстве выбегал из палатки, весь командный пункт корпуса белого льва был окутан хаосом. В лагере все невольно остановились и посмотрели в одну сторону.
Этот огромный боевой флаг белого льва излучал чрезвычайно ослепительный свет. Боевой флаг развевался на ветру. Белый лев над флагом, казалось, воскрес в этот момент, и его клыки были обнажены.
- Яркий флаг … – Фостер внезапно замолчал.
Казалось, он что-то понял и задумчиво посмотрел на Запад.
Рыцарь четвертой колонны белого льва капитан Карен тоже смотрел в том же направлении. В бурю армия, которую он никогда не видел, медленно проходила сквозь завесу дождя и приближалась к ним.
Казалось, под дождем кто-то поет.
—Клянусь перед этим мечом …
—Я клянусь вести свой народ-уводить его от убийств и раздоров, от высокомерия и жадности знати.
-Я поклялся не повторять этой хладнокровной ошибки и заставлю дворян нового королевства повиноваться духу рыцаря—справедливому и строгому, честному и храброму, доброму и всепрощающему.
Серебряный шлем эльфа купался в дождевых струях, а белый лев на плечах, казалось, ожил. Меч в руке, с отпечатком львиного сердца, одетый в тяжелые доспехи и чешуйчатую юбку под ними.
В этот момент легенда и реальность совпали.
Армия, медленно двигавшаяся от проливного дождя, казалось, вышла из истории. Армия, которая существовала только в легенде, появилась перед ними.
Это их предшественники.
Их история.
Их гордость.
Гвардия Легиона Белого Льва.
Но теперь они их враги.
Поэтому, в конце концов, они нарушили свои обеты. Они утверждали, что унаследовали славу Императора, и сейчас они будут уничтожены. Легендарная армия сейчас придет, чтобы снять корону с их голов.
Все невольно сделали шаг назад.
Вот что они слышали из рассказа бесчисленное количество раз, который сопровождал их, пока они росли, и подтверждал их убеждения. Хотя армия Белого льва молча шла под дождем, и по численности это была лишь половина эскадрильи. Все белые львы – ветераны, и можно было узнать с первого взгляда.