В меня вонзился колючий взгляд. Мама не радовалась такому ответу. Она отложила нож в сторону и, обойдя стол, поравнялась со мной.
— Айви, дорогая, — ее приторно-сладкий голос, за которым женщина пыталась скрыть раздражение, был так схож с бабушкиным. — Думаю, ты неправильно меня поняла. Если ты не забыла, ты и так не на самом хорошем счету у Сената. И самым разумным решением будет остаться на острове и принять свою судьбу.
— Они оправдали меня. Они признали меня невиновной, — я сжалась под маминым взглядом, все еще питая жалкие надежды отстоять свое мнение.
— Это ничего не меняет. Твое решение покинуть остров могут расценить как предательство. Подумай над тем, что станет с твоей семьей, если ты выберешь не ту сторону.
Пальцы женщины коснулись моей щеки. Я едва не отпрянула в сторону, и лишь тяжело задышала, пытаясь не поддаваться страху и отвращению.
— А теперь, будь добра, позови своего отца, мне нужно с ним поговорить, — мама чмокнула меня в лоб.
Сухие губы оставили после себя неприятный зуд, и я попыталась стереть его рукавом кофты. В отличие от мягких, ласковых прикосновений отца, которые с годами не менялись, мамины отдавали горечью и безразличием.
Я поднялась с табурета и направилась на слегка шатающихся ногах в кабинет отца. Образ любящей матери, что женщине удавалось поддерживать на протяжении полугода, дал трещину, и сквозь нее на меня уже глядела прежняя Хелен Блумфилд. Спектакль окончился, и актеры вернулись к своим привычным ролям. В груди неприятно защемило. Я успела поверить в то, что ничего не изменится и после выпускного.
Некоторые вещи нельзя было так просто искоренить. Они плотно врастали в кожу, становясь с ней одним целым. В случае с мамой борьба была бесполезна. Женщина давно для себя все решила, и даже если вся вселенная посчитает меня святой, она не изменит своего мнения. Стоило раньше понять, что мне не выиграть в войне, исход которой задолго до этого был уже предрешен.
***
Возвращаясь в очередной раз от дома Нии, я брела вечерними улицами, смотря под ноги. В наушниках громко играла какая-то финская группа, песни которой я отыскала в плейлисте подруги. Проталкиваясь сквозь толпу, едва ли не впервые в жизни мне хотелось бежать прочь, подальше от шумных улиц, от прохожих, от всего. Я раздраженно пнула какого-то парнишку, налетевшего на меня, и буркнув пару недовольных слов, поплелась дальше.
Неподалеку маячила Эвон. Девушка молчала, не пытаясь забраться в мою голову, чтобы привести мысли в стерильный порядок, как она любила. Душа чувствовала мою тоску, делиться которой я не спешила, но не спрашивала.
Очередную песню прервал телефонный звонок. Я вынула наушник из уха и посмотрела на экран.
— Да, Лив.
— Она не вернулась?
В голосе подруги было слишком много надежды, что мне становилось физически больно отвечать.
— Без изменений, — пробормотала я.
По ту сторону звонка послышался обреченный вздох.
— Мне жаль…
— Ты не виновата, — пролепетала Оливия, словно извиняясь за свою реакцию на сказанное. — Спасибо, что проверила. Завтра увидимся.
Прежде, чем я успела ответить, девушка положила трубку. Я заблокировала экран и запихнула телефон в карман. Все вокруг вдруг показалось мне каким-то неестественным и чужим. Будто бы я стояла на той же улице, но в параллельной вселенной, в иной жизни. Бутафорская реальность с плохо заученными ролями актеров.
Я злостно пнула камешек под ногами. Достойный поступок, ничего не скажешь. Словно это что-то могло изменить. Вечное нытье о том, как плохо мне было после исчезновения подруги, давно перестало иметь какой-либо смысл, и стало просто ежедневным ритуалом, который каждая из нас произносила, словно клятву. Как будто бы это могло что-то изменить.
Я ускорила шаг, желая как можно быстрее оказаться около своего дома. Бесконечная чехарда начинала утомлять, и где-то в глубине души я боялась, что в один момент меня накроет принятием ситуации, и я просто перестану ждать. Быть может, давно пора было уже это сделать, ведь прошло два месяца с момента исчезновения девушки, но я все еще держалась за крошечную соломинку, что упорно твердила мне о непременном возвращении Нии.
Неожиданно внутри узлом скрутился страх. Я замерла, всматриваясь в лица окружающих, но никак не могла отыскать нужное. Что-то тревожило меня, скреблось о черепную коробку, заставляя меня ежиться и оглядываться по сторонам. Будь Курт жив, я бы без колебаний решила, что он следит за мной, но парень погиб. Не значило ли это, что не он один преследовал меня?
Чья-то рука обхватила мое запястье и потянула за собой сквозь толпу. Я попыталась вырваться, но пальцы держали меня стальной хваткой. Силуэт, облаченный в черную толстовку, уводил меня прочь от людей. Тоненький голосок в голове прошептал, что незнакомцу можно доверять, и я отказалась от попытки сбежать, все еще не теряя бдительности.
Фигура резко свернула в темный переулок, ведя меня за собой. Хватка пальцев ослабла, и я резко выдернула свою руку, прижимая ее к груди. На бледной коже виднелся алеющий след. Я удивленно отметила, что вовсе не была напугана.
— Кто ты? — сквозь зубы прорычала я. — Чего тебе нужно?
Не успела я толком сообразить, как уже была прижата к стене. Капюшон слетел с головы, и на меня уставились знакомые карие глаза. Я столько раз смотрела в них, поражаясь той уверенности и стойкости, что они излучали. Но в переулке на меня глядели глаза безумца. Я видела страх во взгляде, метавшемуся из стороны в сторону, словно сорвавшийся с цепи пес, и впервые так сильно боялась.
— Ния? — практически выдохнула я.
Осунувшееся лицо едва ли могло принадлежать моей подруге, но это определенно была она. Ния Аккерман, пропавшая без вести два месяца назад, затыкала мне рот пропахшей кровью рукой, опасливо оглядываясь по сторонам. Меня замутило, и я скрутилась, пытаясь унять рвотный позыв. В висках бешено стучала кровь, и я была готова в любой момент сорваться с места и бежать прочь. Только вот что-то внутри упорно твердило, что я должна была выслушать подругу, не задавая вопросов.
— У меня слишком мало времени, — пробормотала девушка, придерживая меня одной рукой. — Они идут за мной.
— Кто?
Что-то подсказывало мне, что я уже знала ответ. Пугающий до кончиков пальцев, заставляющий меня дрожать и пятиться назад, только бы не слышать его, не проверять правдивость своих догадок.
— Тени, — тихо пробормотала подруга.
Ее слова оглушили меня. Ноги подкосились, и я едва не рухнула на землю. Прижавшись спиной к стене в попытке сохранить равновесие, я задыхалась от нахлынувших эмоций. Откуда Ния могла знать о Тенях? Зачем она им понадобилась?
— Ты охотница? — внезапно все кусочки паззла соединились, и я ошеломленно глядела на подругу.
— Айви, нам нужно бежать, — в самое ухо прокричала Эвон.
Но я не двигалась с места, ожидая чего-то, чему сама не могла дать объяснения. Каждая секунда была на счету, и любой на моем месте предпочел бы спасти собственную шкуру, а уж после разбираться со всем, но я молча смотрела на подругу.
— Ты должна отыскать Виджерту, — прошептала девушка, игнорируя мой вопрос.
— При чем здесь детская сказка?
Мы были одни, скрытые темнотой переулка, пока мимо то и дело беспечно сновали люди, но я, как никто, знала, что попытки спрятаться всегда приводили к провалу. Тени уже знали, где мы, и выжидали момента, чтобы напасть.
— Она поможет во всем разобраться.
— Я не понимаю, — я тряхнула головой, прогоняя оцепенение.
— Они здесь, — голос Эвон отрезвил меня. — Нам пора уходить. Оставь ее.
— Но мне нужны ответы! — я сорвалась на крик. — Почему я должна найти Виджерту? Что это, черт возьми, значит?
Эвон схватила меня за плечи и тряхнула, привлекая внимание.
— Ты меня слышала? Тени здесь. Они пришли за твоей охотничьей подружкой, и вряд ли Сенату понравится то, что ты внезапным образом оказалась рядом.
— Прости, у меня нет времени объяснить тебе все. Вместо меня придут другие. Свяжись с ними, они расскажут, — губ Нии тронула грустная улыбка. — Я обещаю, они все тебе расскажут. Она клялась, ты все поймешь.