— Айви?
Солнечные лучи ударили по глазам, и я прищурилась, пытаясь разглядеть говорившего.
— Айви Блумфилд? Ты была у нас на обеде в прошлом году, да?
Киген рухнул на лавочку рядом со мной, поправляя подтяжки. Я заметила, как он повзрослел за прошедший год. В его некогда задорном взгляде едва тлели искорки прежнего веселья.
— Могу я спросить? — губы мальчика дрогнули.
Я кивнула, наблюдая, как он становился мрачнее с каждым мгновением.
— Насколько жесток Сенат?
— Почему тебя это интересует? — мои брови взметнулись вверх от удивления.
Киген замялся. Его пальцы теребили подол рубашки.
— После того, как вы побывали у нас в гостях, папу забрали. А когда он вернулся, то уже не был таким, как прежде. Что-то в нем изменилось. Он улыбается и кажется счастливым, но я знаю, что мужчина, живущий в нашем доме, не мой отец. И теперь… — мальчик запнулся, поднимая на меня взгляд, — я не хочу ехать в Академию, не хочу покидать дом и оставлять маму наедине с ним.
Я предполагала, что Древние навестят семью Морец, и слова Кигена не стали для меня новостью. Только вот помочь я ему не могла.
— Мне жаль твою семью, но у тебя нет выбора, — я пожала плечами. — Поверь, тот человек все еще твой отец. Просто теперь он не помнит некоторых моментов, которые были неугодны Сенату. Не отрекайся от него.
Киген вскочил на ноги. Его лицо пылало от злости, а глаза налились кровью. Невольно я отшатнулась от него.
— Ты такая же, — выплюнул он. — Такая же, как и весь тот мир. Мы… Я считал, что ты другая, что ты особенная. Но ты всего лишь рыжая, и этим отличаешься от нас. Я думал, ты поверишь мне. Но все впустую.
Мальчик махнул рукой и бегом направился прочь, оставляя меня в недоумении таращиться ему вслед. Я едва рот не приоткрыла от изумления.
— Можем отправляться домой, Айви, — рядом из ниоткуда выросла миссис Хоффман, лучезарно мне улыбаясь.
Я перевела на нее взгляд. В мгновение ока улыбка женщины увяла.
— Что произошло?
— Ко мне приходил Киган, — пробормотала я. — И он говорил странные вещи.
Разговор с Гердой вылетел из головы, затменный словами мальчика. Я и забыла, что хотела расспросить учительницу о дарах.
— Что он говорил?
— Что мистер Морец…
Я не договорила. Мои глаза удивленно расширились, и я дернулась в сторону женщины, но было поздно. За спиной Эбигейл вырос мистер Морец. Губы искривились в безумной ухмылке. Мужчина выхватил из-за спины нож и молниеносным движением скользнул лезвием по шее миссис Хоффман. Женщина захрипела, захлебываясь кровью, и схватилась за горло, пытаясь остановить хлещущую из раны алую жидкость.
— Что… что вы наделали? — заикаясь, пробормотала я.
Тело не слушалось, будто приросло к месту. Я глядела, как постепенно тело женщины оседало на землю, как трава окрашивалась багровыми каплями. Как вдруг опустела улица, и мы остались втроем посреди домиков.
— Возвращайся на остров, Айви Блумфилд. И передай Сенату, что их поручение исполнено, — голос мистера Мореца звучал отстраненно.
Я почувствовала легкое покалывание в пальцах. Запоздало я сползла с лавочки и бросилась к телу Эбигейл. Ее взгляд постепенно стекленел, а кожа холодела.
— Убирайся прочь, не то ляжешь рядом, — рявкнул мужчина.
Я проигнорировала его слова, сжав руку женщины. Она все еще едва слышно хрипела, и я мечтала забрать часть ее боли, помочь ей справиться. Мозг кричал, что ее уже не спасти, и я была с ним согласна. Но никто не должен был умирать незаслуженно, тем более в луже собственной крови.
— Я сказал…
Не отдавая отчет своим действиям, я выхватила пистолет, спрятанный под плащом, и выстрелила. Из крошечного круглого отверстия во лбу тоненькой струйкой потекла кровь, и мистер Морец упал замертво. В ушах гудело.
— Не… возвращайся… — едва слышно прохрипела Эбигейл.
В внезапно наступившей тишине я не могла найти себе места. Кровавые разводы на пальцах неумело я вытерла о ткань чужого плаща. Нужно было бежать. Но куда? Куда бежать, когда я убила морта, нарушила один из четырех законов?
Тело игнорировало разум, что метался из стороны в сторону, не зная, что решать. Ноги сами понесли меня прочь. Темнота пещеры объяла меня, а после выплюнула под палящее солнце. Прочь, подальше от колонии. От мертвых тел, оставленных посреди поселения. Я бежала наперегонки с ветром, оставляя после себя след из брызг. А в голове пульсировала мысль, что я не могла вернуться на остров.
Придя в себя, я обнаружила, что сидела на улице посреди незнакомого городка. Вокруг сновали люди, говоря на французском, и изредка поглядывали в мою сторону. О том, как я выглядела, думать вовсе не хотелось. Я судорожно нащупала телефон в кармане и разблокировала экран. Пальцы сами потянулись к иконке звонка, но я одернула себя. Кому звонить? Я вдруг потеряла все, что имела, сделав один единственный выстрел. Пуля поразила не ту цель, выбор остался позади, а я так и не могла понять, что именно выбрала.
Экран мелькнул новым уведомлением от Лидии. Я открыла его, желая раз и навсегда покончить с этим. Я должна была попрощаться с ней, сказать, что мы больше никогда не увидимся. Сказать, что наша дружба закончилась. От мыслей больно кольнуло в груди, а на глаза навернулись слезы. Я не хотела отказываться от нее. Все эти сообщения были той незримой ниточкой, ведущей меня домой, и я все надеялась, что однажды мне посчастливится вернуться.
Смахнув белую пелену с глаз, я глянула на экран. В последнем сообщении подруга писала, что провела прекрасные выходные с парнем из телефона. Я невольно улыбнулась, радуясь за Лидию. Открыв первую фотографию, прикрепленную к сообщению, я увидела девушку в обнимку с симпатичным темноволосым парнем. За их спинами виднелся парк. Я пролистнула фотографию дальше. И снова. Они выглядели такими счастливыми.
В голове возник образ Дилана, и сердце пропустило удар. Я недоуменно прислушалась к собственным ощущениям. Почему, думая о счастье, я вспоминала его? Тихонько заскреблась мысль о том, что именно в нем я нашла то, чего так не хватало во всех остальных, даже в Глене, но я поспешно отогнала ее от себя. Влюбиться в человека было абсурдно, нелепо, запретно, только вот… С каждым новым «нет» мое сердце находило десятки «да».
Внезапно взгляд зацепился за слишком знакомую вещицу. Я приблизила фотографию, желая убедиться в своей правоте, а мысленно умоляла вселенную, только бы я ошиблась. Только бы ошиблась. Но на шее Саймона, как и на моем собственном, покоился кулон в форме металлического шарика. Кулон, в котором была заключена душа, привязанная к нему до конца его дней.
Телефонный парень оказался мортом.
Я опешила и швырнула телефон о стену. Тот с глухим стуком разлетелся на части, вызывая удивленные и недовольные возгласы прохожих. Пальцы невольно сжались, и ногти впились в ладони. Только не Лидия, которая из раза в раз оставалась с разбитым сердцем, которая не умела разбираться в окружающих и вручала свои чувства всем подряд. Она не заслужила того, чтобы я сорвала счастливую улыбку с ее губ и вышвырнула на помойку. Но я обязана была ее предупредить.
— Эвон?
Душа плавно опустилась рядом со мной, внимательно глядя мне в глаза.
— Если ты думаешь, что я помогу тебе выбрать, ты ошибаешься, — лениво бросила девушка.
— Что?
— Я не твоя совесть и не шар с предсказаниями.
Я недоверчиво посмотрела на подругу.
— Я не собиралась просить тебя выбрать за меня, — отчеканила я.
Пришло время Эвон удивленно вскидывать брови.
— Тогда?..
— Я хотела попросить тебя оставаться со мной до конца. Даже когда они придут за мной. Обещаешь?
Во взгляде девушки мелькнула грусть и толика гордости за меня. Едва ли не впервые я не пряталась за своей жалостью. Я устала пускать все на самотек. Жизнь плавно скользила мимо, и я вдруг осознала, что пришло время как можно крепче ухватиться за поводья и решить самостоятельно, в какое будущее я хочу прийти.