– Мне не спалось, и я пошла прогуляться. Здесь все так же не видны звезды.
О встрече с Гюнтером я решила умолчать. Пускай я и могла назвать его своим врагом, только вот это никак не означало, что стоило жаловаться отцу. Я многому научилась в Академии, и подготовка к итоговому экзамену, после которого я смогу стать полноправным членом сообщества мортов, практически подошла к концу. После выпуска я буду предоставлена сама себе, и больше некому станет меня защищать.
– Боюсь, после сегодняшней встречи тебя будут мучить кошмары еще не одну ночь, - мужчина тяжело вздохнул и потрепал меня по голове.
Я поморщилась, но позволила взъерошить мои волосы. Иногда ему это было необходимо больше, чем мне. Не каждому морту, не окончившему обучение, удавалось встретиться с Древними хоть раз, а меня такая участь постигала дважды. Тогда я была совсем маленькой, и воспоминания покоились где-то на дальних полках моего сознания, припадая пылью все больше день за днем.
Перспектива стать объектом изучения сотни таких, как Гюнтер, позволить им забраться в мою голову и перерыть все вверх тормашками, отыскивая малейший намек на мое возможное предательство, заставляла кровь стыть в жилах. Я не могла назвать себя примером для подражания, да и мало кто был без греха, но меня пугала сама мысль о том, что могло всплыть на поверхность. Моя привязанность к Гринвиллу. Полуночные посиделки с Лидией, уплетающей за обе щеки марципаны. Вечные подколки Айзека во время уроков. Эвон…
– Сладенькая, не думаю, что я придусь им не по вкусу, – словно по волшебству, девушка оказалась рядом и запустила пальцы в мои волосы. Движения ее рук успокаивали меня. – Я никак не могу причинить им вред. Разве что та кучка стариков бежит в панике от мертвых мерцающих француженок.
Эвон, как всегда, знала, что сказать. Ее будто послали мне, словно дар, чтобы помочь преодолеть каждую трудность на пути. Ее неугасаемый оптимизм, острое словцо и открытая насмешка над миром, что вдоволь отыгрался на ней, лишив жизни в шестнадцатилетнем возрасте, каким-то магическим образом наделили меня уверенностью в себе.
– Ты ведь знаешь, нам не дадут присутствовать. Ты будешь сама среди них. Даже Лизель никак не сможет тебе помочь.
«Не думаю, что она уж очень того хотела».
– Пап, я буду не одна, – я ободряюще коснулась его руки.
– Ах да, я и забыл. Эвон ведь не оставит тебя саму бродить коридорами Здания Правосудия, не так ли? – мужчина улыбнулся. – Знаешь, я и не думал, что тебе так повезет. Твой мир намного шире и больше, чем наш с Хелен. Быть может, именно тебе стоило учить нас жизни, а не наоборот.
Отец поднялся с дивана и направился в комнату к маме. Я проводила его взглядом и вздохнула. Он так отчаянно пытался уберечь меня от всего плохого, что могло выпасть на мою судьбу, но кто мог защитить его от последствий моего существования?
Чай давно остыл, но я все так же сжимала чашку в руках, будто спасительную соломинку. Время стремительно утекало, приближая час встречи с Сенатом, и я все больше понимала, что не готова предстать пред ними и дать туману овладеть собой. Морты не знали сочувствия, а те, кто жил среди людей тысячи лет, выносили вердикты быстро и безжалостно. Мой мир был жесток.
– Клэр и Патрик просили передать тебе, что будут надеяться на твое возвращение, – Эвон присела рядом. – Я говорила им, тебе будет приятно, если они сами придут и скажут, но…
– Я понимаю.
Это было сродни смотреть на смертника. И все, кто мог бы этого избежать, пользовались случаем. Пусть они и были душами. Я не могла их винить, ведь и сама едва ли поступила бы иначе.
– Я обещаю, что буду держать твою руку, пока весь этот кошмар не кончится, – улыбка на лице девушки потухла. – Даже если станет страшно, я не исчезну.
Глаза наполнились слезами, и мне пришлось стереть их рукавом рубашки.
– Спасибо, Эвон.
***
Ноги путались в длинной черной юбке, что мама заставила меня надеть. Ее туфли были на меня велики, и пришлось идти в ботинках, из-за чего я была ниже, чем рассчитывалось. Капюшон скрывал мое лицо, но я чувствовала взгляды окружающих, давящие со всех сторон на меня. Рыжие волосы сводили все попытки скрыть мою личность к заведомо предсказуемому результату. Мысленно я проклинала судьбу и генетику.
– Разве им трудно было прислать машину? – недовольно прошипела я.
Отец рассмеялся.
– Какие машины на острове, дорогая? Никому здесь не требуется любое средство передвижения, кроме своих собственных ног. Гринвилл слишком тебя разбаловал.
– В Гринвилле на меня не таращатся, словно я какое-то чудовище, способное всех уничтожить.
Ответом мне послужил вздох. Конечно, слышать подобное было не очень-то и приятно. Пусть отец и не был ярым поклонником Древних, к этому миру он, все-таки, был ближе, чем я. Он был его неотъемлемой частью, одной из множества шестеренок. Мне же больше подходило сравнение с глюком или багом.
Старинные улицы, погруженные в туман, сменялись одна другой, и я повсюду ловила взгляды, обращенные в нашу сторону. Взгляды, преследовавшие меня на протяжении всех семнадцати лет жизни, стоило морту распознать во мне сородича. Я слышала, как дети спрашивали родителей, как эта странная девушка оказалась на острове, и почему никто не хотел потушить огонь в ее волосах. Невольно я засмеялась.
Мортем являл собой город, сокрытый в тумане и окруженный лесом. Мрачное, унылое место, которое периодами вгоняло меня в тоску. Палитра мира лишилась ярких красок в этом месте, и разукрасила все вокруг темными тонами. Мир в черно-белую полоску, где я, сама того не желая, расползлась пестрой кляксой, принося хаос в отлаженную систему.
Низенькие одноэтажные дома жались друг ко другу, будто ища защиты. Снаружи они походили на строения вовсе не из этой эпохи, но внутри морты обставили их в самом современном стиле, придерживаясь мировых тенденций. Прогресс добрался даже до столь крошечного закутка земли. Хотя я могла бы с гордостью заявить, что сами морты в равной, а то и в большей степени приложили сил в развитие технологий и инноваций. Оставалось лишь вложить нужную мысль правильному человеку в голову, и по истечению нескольких лет на свет появлялось нечто способное улучшить и упростить жизнь.
Периодически спотыкаясь, я втайне радовалась, что мамины туфли оказались мне не по размеру. Брусчатка под ногами никак не способствовала беспрепятственному продвижению улицами. Неуместное желание стянуть обувь и коснуться прохладной дороги босыми ногами пришлось силой выбросить прочь, но воспоминания о детских играх на этих самых улицах теплом расплылись по телу, разгоняемые кровью.
Эвон, пританцовывая, шла рядом. Она словно стала приглашенной на бал среди высокопоставленных господ и искренне радовалась этому, но я знала, что девушка боялась не меньше моего. Пусть ее судьба и не решалась в равной мере с моей, исход встречи повлияет и на нее. Вердикт Древних, так или иначе, изменит жизни нас обеих, и подобная ответственность, что легла на мои плечи, никак не могла внушать радость.
– Айви, дорогуша, все будет хорошо, – девушка подмигнула мне. – Знаешь, что я думаю?
Я небрежно пожала плечами, стараясь не привлекать внимания лишними движениями.
– Они боятся тебя не меньше, чем ты их. Что я точно успела усвоить за годы жизни среди вас, так это то, что морты приходят в ужас от того, чего не понимают и что не могут контролировать. А ты взяла бы первый приз в конкурсе «Странности Планеты Земля».
Эвон всячески пыталась подбодрить меня, заставить верить в свои силы, но, чем ближе мы приближались к Зданию Правосудия, тем быстрее таяла моя уверенность. Огромное здание с башней, окно которой, будто всевидящее око, следящее за каждым в городе, возвышалось в нескольких сотнях метров от нас, и мне чудилось, будто сам дом всматривается в мою душу, ища потаенные секреты.
– Дальше ты сама, тыковка, – отец сгреб меня в объятьях и прижал к себе. – Надеюсь увидеть тебя поутру.
– Я люблю тебя, пап.
Отец не ответил. Он никогда не отвечал. Его любовь выражалась в действиях, что было для меня ценнее миллиардов слов. Поступки никогда не лгали.