Измученная, окровавленная, едва живая я лежала среди мха и тяжело дышала. Глаза закатились. Вокруг, словно в танце, плясали темные фигуры. Они поджигали меня, разрывали на части, глодали мои кости, и смеялись. Заливисто, безумно, победно. Тени наслаждались добычей, слабой и сломленной.
Глен склонился над моим телом, всматриваясь в заплывшее лицо. Коснулся кровавых дорожек, рисуя узор на коже, а после слизал мою кровь с пальцев. Его смех отбивался от стен черепной коробки, сводя меня с ума. И тихий шепот, что взорвал мое сознание и разнес ошметками по телу.
— Ты и была моим экзаменом…
Глава 27
Я чихнула и сморщила нос, пытаясь улечься на жестких влажных камнях как можно удобнее, чтобы сохранить тепло. Плащ с меня грубо стянули, вталкивая в крошечную камеру в подземелье под Зданием Правосудия, и промокший свитер не грел. Глаза привыкли к темноте, но разглядеть что-либо удавалось с огромным трудом. Где-то вдали по длинному коридору горел факел, прикрепленный к стене, но его свет едва доходил до меня. Равномерный стук капель, падающих с потолка, нарушал тишину, и я пыталась сосредоточиться на нем, чтобы не думать о боли, терзающей мое тело.
Прохлада подземелья остужала пылающую кожу, и я едва не застонала от наслаждения, прислонившись щекой к гладкой каменной поверхности. Пульсирующая боль в пальцах от прикосновения к янтарю постепенно утихала, изредка накатывая фантомным приливом, и я размеренно дышала. Сил на мысли, на осознание произошедшего не осталось. Казалось, сердце должно было как-то отреагировать на предательство, сжаться, разлететься осколками. Хоть что-нибудь. Но оно равнодушно отсчитывало удары.
Время замерло. Я пыталась считать секунды, но без конца сбивалась, и начинала заново, забывая число, на котором остановилась. И лишь размеренное кап-кап, разбивающееся брызгами о пол, напоминало, что мир вокруг не перестал существовать. Под ногтями запеклась кровь, а влажные волосы липли к лицу, но у меня не стало сил подняться. Тело била легка дрожь, но я знала, что не заболею. Организм окреп достаточно, чтобы сносить угрозу простуды.
Когда Эвон плавно опустилась рядом, я даже не двинулась с места. Все лежала и пустым взглядом таращилась на длинные металлические прутья, за которыми была заперта. Где-то над моей головой расхаживали Древние в своих пышных нарядах и без конца обсуждали, что же делать с моей маленькой жизнью, как исправить просчет. Они пытались найти лазейку, в которой я спрятала запретные мысли, горшочек с ростком сомнений, что им не хватило ума заметить. Только вот я знала, что они не поймут очевидного. Год назад его там и не существовало. Кропотливо Древние собственноручно вложили мне в голову семена недоверия, сами того не понимая.
Я вслушивалась в каждый звук, каждый шаг, ожидая мгновения, когда меня вытащат на Суд и выскажут вердикт. И я не о чем не жалела. Я была готова предстать пред Сенатом, заглянуть в их постные лица и, улыбаясь, принять свою судьбу. То, что они приставили ко мне Глена, стало ударом в спину, которого я не могла предсказать, но это все лишь упростило. С Софией и Натсуме мы успели отдалиться, и их не заденет ядерным взрывом, а родителей спрячет под собственным крылом Лизель. Все, кем я дорожила, были в безопасности.
Вдруг за стеной послышался тихий мужской голос, напевающий старую детскую песенку, популярную на острове.
Ты в лес не ходи, малышка, поверь,
Жуткий и злобный бродит там зверь…
Я приподняла голову и прислушалась. Голос звучал откуда-то неподалеку, хоть и был едва различим. Казалось, темнота вокруг поглощала все звуки, не давая им пробиться.
По вкусу ему будут смерть и страх,
И ужаса крик, что застыл на губах…
На ватных ногах я подползла к стене и села, опершись о нее спиной. Мужчина все пел, и от этого мне становилось теплее на душе. Словно среди непроглядной мглы замерцал лучик света, ведущий меня за собой.
Во тьме ты, малышка, сама как мишень
Ведь свет пожирает чудовище Тень.
В наступившей внезапно тишине мое тяжелое дыхание звучало слишком громко. Я откинулась назад, прислоняясь головой к стене.
— У вас очень красивый голос, — едва слышно пробормотала я.
— Спасибо.
От осознания того, что я была не одна в подземелье, стало как-то легче на душе. По ту сторону был некто, понимающий меня.
— Как долго вы здесь?
Послышался тяжелый вздох.
— Слишком давно, чтобы считать дни. Я уже и не помню, когда именно оказался здесь.
В тишине, объявшей нас, я обрела нежданный покой. Я хотела заглянуть за стену, увидеть лицо собеседника и поблагодарить за то, что он успокоил мое сердце. Голос в темноте разогнал тревогу, и внутри плескался мир.
— Ты — дочь Солнца?
Я удивленно вскинула брови. Окружающие часто подшучивали над моим цветом волос, называя меня огненной принцессой или солнечной девочкой, но впервые в голосе говорившего не было насмешки, а лишь толика надежды.
— Если вы о цвете волос, то, увы, это стало моим проклятьем, — я слегка пожала плечами.
— Это не только цвет волос, — проскочили снисходительные нотки. — Сейчас ты вряд ли поймешь. Ты та, кто изменит все. Главное — не бойся. Что бы они ни делали, им не сломать тебя. Даже те, кого сейчас ты считаешь врагами, примут твою сторону и будут сражаться за тебя. Но для этого должно пройти время. Доверься себе.
Слова незнакомца звучали, как полная бессмыслица. В чем довериться? Почему кто-то должен принимать мою сторону? Сражаться за что? Ворох вопросов, высыпавшийся внезапно на мою голову, отвлек меня от реальности. И когда со скрежетом ключ повернулся в замке, было уже поздно. За стеной раздался визг петель, и дверь в камеру отворилась.
— Помни, что я сказал тебе, дочь Огня. Со временем ты поймешь, я обещаю, — раздался тихий шепот.
— Эй, чего это ты там кряхтишь?!
Я прислонилась ухом к стене, пытаясь разобрать, что там происходило. Удар, и глухой стук, словно кто-то рухнул на пол. А после утробный стон и недовольное ворчание.
— Поднимайся, Джейми. Тебя уже заждались, — пропел женский голос.
Скрип петель, шаги, и все вновь стихло. Я обессиленно растянулась на полу, прижимаясь щекой к прохладным камням. Его звали Джейми. Джеймс. Тот, о ком говорили родители, был на расстоянии вытянутой руки, и я могла расспросить его о том, что же он значил для моей семьи.
Веки слиплись, и глаза никак не хотели открываться. Слабость накатила приливом, и я едва удерживала сознание на плаву в надежде услышать еще хоть что-нибудь. Но глубоко внутри я знала, что Джеймс не вернется. Встреча с Сенатом должна была стать последней в его жизни. К утру морта, который был важен для родителей, не станет.
***
Время потеряло всякое значение. Минуты перестали течь нескончаемым потоком. Земля замерла на месте, и существовала лишь я, скрутившаяся клубочком на полу крошечной сырой камеры. Эвон изредка появлялась рядом, но чаще я была предоставлена сама себе в каменных стенах. Желудок крутило от голода, и я пыталась как можно больше спать, чтобы не думать о еде. Да и вообще не думать.
Меня не стало. Айви Блумфилд исчезла под гнетом Теней, испарилась, и оставила после себя лишь пустую оболочку. Она пыталась собрать себя воедино, блуждая кровяными сосудами и отыскивая частицы сознания, чтобы после склеить его в одно целое. Она сидела в кафетерии школы вместе с Оливией, Нией и Лидией, уминая клубничный йогурт и заливисто смеясь. Она пряталась в объятьях Глена на острове, надеясь, что весь мир исчезнет, и не нужно будет верить в жестокую реальность. Она неистово целовала губы Дилана. Она вместе с отцом бежала по пшеничному полю, утопая в золоте и подставляя бледное лицо солнцу. Она была кем угодно, но не мной.