— Глупая девчонка, если ты вдруг подумала, что я помогу тебе покончить с собой, то ошиблась. Если решила умереть, делай это как-нибудь без моей помощи. А нет, — женщина на мгновение затихла, — тогда живи с этим, и не лезь на рожон. Тебя всегда будут ненавидеть в моем мире, научись стойко переносить трудности.
Тело бабушки обмякло. Постепенно ее дыхание выровнялось. Я прислушивалась к ее монотонному сопению и думала о словах, сказанных пару мгновений назад. Они звучали так, словно предназначались ей самой, а не мне.
— Что же случилось с тобой, что так изуродовало твою душу? — прошептала я.
Оставлять Лизель в этой куче мусора было слишком неправильно. Пусть мы не питали друг ко другу теплых чувств, ее несуразный вид угнетал меня. Что-то во мне желало увидеть ее в прежнем величии.
— Ты что, собралась тут убраться? — возмущенно воскликнула Эвон.
Молча я поднялась с табурета и стала около умывальника, закатывая рукава свитера.
— Ты собралась убираться. В доме своего врага. Шикарно, что еще сказать, — подруга покрутила пальцем у виска. — Я в этом не участвую.
Девушка оставила меня наедине с грязным домом, посапывающей бабушкой и мыслями, разъедающими изнутри. Вздохнув, я принялась за уборку.
Стерев последние жирные пятна с обоев, я бросила грязную тряпку в очередной мусорный пакет и отнесла его к остальным, покоившимся около входной двери. Утомительная многочасовая уборка, наконец, пришла к своему логическому завершению, и моя совесть была чиста. Бабушка умиротворенно плыла на волнах сновидений, развалившись на кровати, бережно укрытая покрывалом, и я собиралась покинуть ее обитель.
Эвон так и не показалась за несколько часов, проведенных мною в доме. Она наотрез отказалась составить мне компанию, заявив, что с такими альтруистическими намерениями я вскоре стану драить до блеска полы в доме Гюнтера своими волосами. Ее словам не удалось меня задеть, и я осталась при своем мнении, что нельзя оставлять бабушку в царстве хаоса и разрухи.
Подхватив первые два мешка, я приоткрыла дверь и направилась на улицу. Мортем нежился в ночной прохладе. Ветер слегка поутих, прислушиваясь к небу, готовому разразиться дождем. Запихнув мусор в контейнер, я вернулась в дом за новой порцией.
Забирая последний мешок, я остановилась, вытирая вспотевшие руки о джинсы. Дверь в дом бабушки Лизель я заперла, выходя из нее, и могла отправиться восвояси.
Внезапно мое внимание привлекла фигура, одиноко стоящая около фонаря через дорогу. Обхватив себя руками, я быстрым шагом пересекла улицу и остановилась около незнакомца. Приглядевшись, я узнала в мужчине Властимила.
Еще со дня Суда ко мне в голову забралась мысль, что между ним с Лизель было что-то, но я не предала этому значения, ведь не лезла в чужую жизнь со своими расспросами и советами. Его появление около дома бабушки развеяло все сомнения: именно о нем говорила мне женщина, заливаясь алкоголем.
— Не ожидала вас здесь увидеть, — дрожащим от холода голосом обратилась я к Древнему.
Мужчина перевел на меня пустой взгляд. На какое-то мгновение мне привиделось сожаление, что мелькнуло в глазах, но тут же исчезло.
— Знаете, — начала я, не надеясь, что мои слова обретут значимость для морта, — если вы тот, о ком говорила моя бабушка, то вам должно быть очень стыдно за то, в кого вы ее превратили. И пусть это не мое дело, я обязана сказать. Поверьте, я — последнее существо во всех вселенных, за которого бы бабушка добровольно вступилась. И если вы так сильно ненавидите меня, пусть. Я переживу. Но винить бедную женщину в том, что ее потомок оказался уродцем, как минимум глупо и низко.
Не дожидаясь ответа, я развернулась и направилась прочь, оставляя Властимила одного посреди пустынной улицы.
Холод постепенно усиливался, и я практически неслась в сторону своего дома. Небо разорвала молния. Пробиваясь сквозь туман, на асфальт упали первые дождевые капли, взрываясь брызгами. Не прошло и пары минут, как морось превратилась в ливень. Свитер насквозь промок, прилипая к телу, и стал тяжелым, замедляя меня.
— Теперь ты еще и промокнешь. Погубит тебя твоя доброта, Мать Тереза, — раздался неподалеку голос Эвон.
Времени искать подругу глазами в тумане не было, ведь счет шел на секунды. Ворвавшись в дом, я заперла дверь и облокотилась о нее, переводя дыхание. Вода, впитавшаяся в свитер, лилась на пол.
Едва переставляя ноги, я поплелась в ванную. Не снимая одежды, забралась в душ и включила горячую воду. Стоило каплям коснуться оледеневшего тела, как кожа принялась гореть. Постепенно холод уходил, и я согревалась, впитывая в себя тепло.