— Идем, пока дождь не начался, — окликнула я Лидию и Оливию. — Вернемся через несколько дней, хорошо?
Девушки кивнули и засеменили следом. Я облегченно выдохнула. Им незачем было знать, что я приходила к дому изо дня в день, и все ждала чуда, которое все не спешило случаться.
В первых числах апреля мне пришло письмо из Академии. В нем сообщалась дата проведения выпускного экзамена. Открывая конверт дрожащими руками, я не хотела думать, что в паре строк на белой бумаге заключалась моя судьба. Мама коршуном нависла надо мной, и я могла слышать, как быстро колотилось сердце в ее груди от предвкушения. Она ждала этого дня больше, чем кто-либо другой.
— Осталось чуть более двух месяцев, — удовлетворенно протянула женщина, вытирая руки о передник. — У тебя еще есть время попрощаться с человеческим миром, вряд ли ты в него вернешься.
Я удивленно вскинула брови, пряча письмо в блокнот.
— Почему ты так считаешь?
Мама достала из холодильника мясо и принялась резать его на маленькие ровные кубики. Нож в ее руках скользил плавно и точно. Ее движения приковывали взгляд, и невольно я не могла оторваться от созерцания процесса. В голове мелькнула мысль, что, должно быть, мама могла быть довольно опасной, если представить вместо обычного куриного филе человеческое тело.
— Ну, морты с твоим даром редко покидают остров и живут среди людей, — женщина слегка пожала плечами. — Разве что ты выйдешь замуж за кого-нибудь из Унфа или Дэйреко, что позволит тебе приспособиться. Хотя, думаю, это не понадобится. Бабушка подыщет тебе работу на острове, которая удовлетворит все потребности, и ты останешься там.
— Но я не хочу жить на острове. Мне нравится здесь, среди людей. Почему я не могу остаться? — жалобно проскулила я.
В меня вонзился колючий взгляд. Мама не радовалась такому ответу. Она отложила нож в сторону и, обойдя стол, поравнялась со мной.
— Айви, дорогая, — ее приторно-сладкий голос, за которым женщина пыталась скрыть раздражение, был так схож с бабушкиным. — Думаю, ты неправильно меня поняла. Если ты не забыла, ты и так не на самом хорошем счету у Сената. И самым разумным решением будет остаться на острове и принять свою судьбу.
— Они оправдали меня. Они признали меня невиновной, — я сжалась под маминым взглядом, все еще питая жалкие надежды отстоять свое мнение.
— Это ничего не меняет. Твое решение покинуть остров могут расценить как предательство. Подумай над тем, что станет с твоей семьей, если ты выберешь не ту сторону.
Пальцы женщины коснулись моей щеки. Я едва не отпрянула в сторону, и лишь тяжело задышала, пытаясь не поддаваться страху и отвращению.
— А теперь, будь добра, позови своего отца, мне нужно с ним поговорить, — мама чмокнула меня в лоб.
Сухие губы оставили после себя неприятный зуд, и я попыталась стереть его рукавом кофты. В отличие от мягких, ласковых прикосновений отца, которые с годами не менялись, мамины отдавали горечью и безразличием.
Я поднялась с табурета и направилась на слегка шатающихся ногах в кабинет отца. Образ любящей матери, что женщине удавалось поддерживать на протяжении полугода, дал трещину, и сквозь нее на меня уже глядела прежняя Хелен Блумфилд. Спектакль окончился, и актеры вернулись к своим привычным ролям. В груди неприятно защемило. Я успела поверить в то, что ничего не изменится и после выпускного.
Некоторые вещи нельзя было так просто искоренить. Они плотно врастали в кожу, становясь с ней одним целым. В случае с мамой борьба была бесполезна. Женщина давно для себя все решила, и даже если вся вселенная посчитает меня святой, она не изменит своего мнения. Стоило раньше понять, что мне не выиграть в войне, исход которой задолго до этого был уже предрешен.
Возвращаясь в очередной раз от дома Нии, я брела вечерними улицами, смотря под ноги. В наушниках громко играла какая-то финская группа, песни которой я отыскала в плейлисте подруги. Проталкиваясь сквозь толпу, едва ли не впервые в жизни мне хотелось бежать прочь, подальше от шумных улиц, от прохожих, от всего. Я раздраженно пнула какого-то парнишку, налетевшего на меня, и буркнув пару недовольных слов, поплелась дальше.
Неподалеку маячила Эвон. Девушка молчала, не пытаясь забраться в мою голову, чтобы привести мысли в стерильный порядок, как она любила. Душа чувствовала мою тоску, делиться которой я не спешила, но не спрашивала.
Очередную песню прервал телефонный звонок. Я вынула наушник из уха и посмотрела на экран.