Ищу превращенья, как бреда иль чуда,
Подняв свою морду опять на восток.
Мне серую шерсть не трепал на загривке
Проворнейший ветер в дремучем лесу,
Но скалиться, ой, как приятно в улыбке,
И небо держать до утра на весу.
— И все-таки, — попытался вернуться к прежней теме парень, — Как нам найти эту тварь, кем бы она там не была: посланником или просто чудовищем? Ты говорила, что можешь попробовать связаться с ним.
— Да. Но мне кажется, ответа я не дождусь. Он сейчас в этом мире, а не в пределах картины. Поэтому мои сновидения уже нельзя использовать как портал между этой и той реальностями. Придется искать волка самостоятельно. У тебя есть карта города?
— Конечно, — Ник отставил кружку, приступая к осмотру содержимого небольшой тумбы, стоящей в коридоре. Изредка до приятелей доносились его ругательства, а на полу с каждой секундой росла целая гора хлама.
"А я думала, это у меня бардак…", — отвлеченно подумала Карина, присоединяясь к "раскопкам". Дело не то чтобы пошло быстрее, только теперь извлекаемые наружу вещи, от старых носков до деталей от автомобиля, громоздились не одной свалкой, а несколькими поменьше. В одну сторону летели бумаги, в другую еще не съеденная молью и временем одежда, за спиной у художницы быстрее всего пополнялась куча из разных металлических изделий.
— Ура! — наконец, выпрямляясь, выдал ее друг, — нашел.
В его руках появилась потрепанная, но еще целая карта. Сейчас же драгоценный кусок бумаги был возложен на кухонный стол, и все трое обитателей квартиры склонились над ним.
— Ну, и что мы будем делать? — здраво поинтересовался Кузьма, окидывая громадное пространство, утыканное символическими елочками. По сути, город был полностью окружен лесом с редким вкраплением поселков городского типа, сел и деревенек. И откуда начинать поиски было совершенно непонятно.
— Сядем и начнем куковать, — хмыкнул Ник.
— В смысле? — сдвинул брови мальчишка.
— Ну, можно, конечно, по классической схеме: снимать штаны и бегать. Но мне кажется, что не стоит этого делать при девушке. Некрасиво получится.
— Заткнитесь оба! — неожиданно оборвала ребят Карина. Она внимательно обшаривала глазами каждый квадратный сантиметр карты, словно надеясь, что откуда-то из-за нарисованного деревца выбежит настоящий волк с желтоватым мехом. Волк выбегать и не думал, но при взгляде на северо-запад, что-то внутри начинало сжиматься. Пальцы задрожали сами собой, колени присоединились к сему неблагородному действу, и художница ни с того, ни с его шмякнула кружкой с недопитым кофе прямо на какое-то название:
— Он тут, — пробормотала она, приподнимая краешек посудины, — рядом с этим поселком… Красное Зарево.
— Ты…?
— Уверена, — кивнула Карина, поворачиваясь к другу, — Руку дать на отсечение не могу, она мне пока самой нужна, но другого шанса у нас все равно нет. Возможно, я еще могу прожить в таком виде несколько недель или даже лет, но вот местные жители вряд ли потерпят рядом с собой хищника таких размеров. К тому же я не знаю, насколько он опасен для остальных, а мне бы не хотелось стать виновницей чьей-то смерти, так что…
— Поехали, — решительно тряхнул головой Кузьма.
— Ты не поедешь, — решительно остановил его Никита, — По-хорошему, ехать надо только Карине. Но учитывая, какая у нее машина и как она ее водит, мне лучше отправиться с ней. А ты пока, если заняться нечем, можешь обратно загрузить все в тумбочку.
— Но… — попытался возразить оборванец, окидывая тоскливым взглядом предстоящий фронт работ.
— Кузя, ты правда ничем нам не поможешь, — пытаясь хоть как-то смягчить удар по самолюбию подростка, улыбнулась девушка, — Во всяком случае в этом деле. Я понимаю, что ты совершенно не боишься его, но будет лучше, если наша встреча с волком состоится без свидетелей. Если вообще состоится. Прости меня, что лишаю тебя права полезть в самое пекло, но сейчас не самый подходящий момент для пустого геройства.
— Я понял, — Кузьма тяжело вздохнул, и добавил, — Но дело не в геройстве. Я просто терпеть не могу уборку.
Лес начался совершенно неожиданно. Узкая дорога с многочисленными ямами и горбами сделала поворот, и "монстр" Ника уткнулся передним бампером в обширный кустарник на его краю. Пение птиц стало на порядок громче и звонче, словно бы раньше в ушах друзей находилось по куску ваты. Парень заглушил мотор и повернулся к молчащей Карине. За всю дорогу девушка не проронила ни слова и только нервно покусывала губы, не отрывая взгляда от бокового окна.
— Ты уверена, что я не могу пойти с тобой? — с надеждой поинтересовался Никита. Художница только кивнула, — А где собираешься искать его?
— Я не собираюсь, он сам меня нашел, — ответила подруга. Парень послушно проследовал глазами за указующим перстом Карины и не удержался от нервного тика. Прямо на него из-за зеленых лап выглядывал золотистый хищник. Глаза его горели, а пасть вот-вот готова была распахнуться. Из глотки вырвался сдержанный рык, слышимый даже в наглухо закрытом автомобиле.
— Карина, погоди, — Ник едва успел поймать девушку, которая уже решительно распахнула дверь, — Ты ничего не хочешь мне сказать?
Она окинула Ника совершенно бесстрастным взглядом, потом на мгновение задумалась, и все же выдавила сквозь стиснутые зубы:
— Позаботься о Кузе, пожалуйста. Найди ему семью или хотя бы отправь туда, где ему не придется голодать и скитаться.
— Я не том, Карина. Лично мне ты ничего не хочешь сказать? — особенно нажимая на слово "мне" переспросил друг. Он видел, как в светлых глазах художницы плещется какое-то странное чувство, когда она смотрит на него. Это была не любовь, нет — это было что-то большее. Она словно пыталась сказать: "Я доверяю тебе свою жизнь", — или как она это называла — существование. Но только сейчас он готов был полностью принять это самое существование и до конца своего собственного нести за него ответственность.
— Нет, лично тебе, — ничего.
Пальцы на кофте Карины немедленно разжались. Удерживать ее больше не было смысла.
Стараясь не оборачиваться, девушка вылезла наружу, с силой захлопнув за собой дверь. Непрошенные слезы навернулись на глаза, мешая оборвать последние нити, связывающие ее с этим миром. Она должна без всякого сомнения идти вперед, к свободе, к обновлению, к движению. И художница не сомневалась в этом, как и в том, что буквально в трех метрах от нее стоит громадный волк. Зверь нервно переминался с лапы на лапу, а потом вдруг коротко гавкнул, совершенно по-собачьи и без предупреждения бросился наутек.
От такой наглости девушка на миг остановилась в ступоре, а потом бросилась вслед за волком. Хвоя мягко пружинила под ее ногами, ветви стегали по голой коже, словно пытаясь не то остановить, не то поприветствовать Карину. А хищник, будто издеваясь, не приближался, но и не удалялся, как бы не ускорялась художница.
— Погоди! — закричала она, из последних сил прибавляя шаг. Ей приходилось уже бежать за зверем, который, словно неуловимый мираж продолжал маячить впереди. То ли волк, и правда, послушался, то ли ему самому надоела эта бессмысленная погоня, но он вдруг круто развернулся и остановился. Бока его так и раздувались при каждом вдохе.
— Что ты хотела, детка?
— Ты ведь пришел забрать меня, так почему убегаешь? Я готова хоть сейчас пойти за тобой.
— Ой, ли? — оскалился волк, явно пытаясь тем самым изобразить улыбку. Или, скорее, ухмылку. Слишком уж ехидным был его голос, звучавший раскатистым басом у Карины в голове, — Ты собираешь бросить своих родителей, того щенка, что ты подобрала и Ника? Ты готова развернуться к ним спиной ради того, чтобы оставшуюся жизнь пробегать в волчьей шкуре?
— Да, — голос Карины даже не дрогнул, хотя сердце беспокойно екнуло, как будто в него ткнули иголкой, и оно непроизвольно сжалось.