- Да нет. А вы, сдается, перед Буддой сидите, Есиасу-доно?
- В прошлой жизни я направил было стопы на путь служителя Будды, но в конечном счете не сгодился.
Косака зло глянул на сменившего тело Есиасу. Тот даже не пытался скрыть нетерпение; вмешательство Датэ и Уэсуги не позволяло ему укрепить оставшиеся точки барьера. Для того-то Есиасу и вернулся на время в храм при Аоба, служивший ему пристанищем.
- Коварный Датэ, коли тебе еще не хватило, так мне следует сызнова натравить на тебя коко Дакини.
- Хо-хо, у тебя еще осталась сила?
- Слушай, ты… - вспыхнул Есиасу. - Ты Якш Уэсуги и пальцем не тронул! Разве я не дал тебе сведения об Оде? А ты, сдается мне, к Уэсуги и не приближался!
Косака с невинным видом смотрел на сад:
- Но я ведь пришел к тебе на выручку, разве нет?
- Правда ли ты хочешь сражаться с Уэсуги? Или просто собираешься пренебречь обещанием?
- Успокойся, я тоже жил в эру Сенгоку и обещанное однажды не нарушу.
- Твои речи истинны? Ты и вправду намереваешься разбить Уэсуги?
- Повторяешься, Есиасу, - жестко парировал Косака, скрестил руки и устремил взгляд в заливающееся алым небо.
День близился к завершению. И тут Есиасу шестым чувством ощутил волнение ауры Сэндая.
- Чт…!
Мощная вибрирующая волна причудливо и непостоянно колебалась - Есиасу сразу почувствовал себя очень плохо.
- Чт…что…это… - простонал он, дрожа и прижав ладонь к голове. - Что…это? Что…боже…что это такое…?
Косака оглянулся и слегка прищурился, подозрительно глядя в сторону далекого Кегаминэ.
“Похоже, они приступили.”
Уголки его губ чуть приподнялись.
“Ну-ка, покажи, как справишься с лисицами, Датэ Масамунэ.”
В Кегаминэ начались ритуалы Гозанзэ Мео хо и Дайтоку Мео хо. Сэндай захлестнула жестокая битва заклинаний.
Ниссан Леопард подъехал к первой точке барьера, что располагалась в Мие. Аяко выбралась из автомобиля и, глядя в небо на юго-западе, тихо заметила:
- Они начали Рэндан хо.
- Здорово будет, если все пройдет успешно, да? Но пойдем все-таки и здесь побродим.
Из воронки, где провели призыв мертвых, рос, будто пытаясь пронзить небо, гигантский столб света. Обычные люди его не видели: свет состоял из немереного числа собравшихся на зов духов.
- Ого, похоже нам бросают вызов!
Они вступили в огороженный участок.
- Ну ладно, изгонять будешь ты, Нагахидэ.
- Да-да. Простите, джентльмены, ничего личного! - Чиаки окутало сиянием.
Они собирали энергию, и воздух вокруг дрожал, потревоженный их аурой. Аяко опустилась на колени, а Чиаки сложил руки перед грудью в мудре Бисямонтэна.
- Ну! Давай, Харуиэ!
В усыпальнице Кегаминэ ярко пылали две платформы гома. Чокай стоял на одной, Кэйсюн - на второй, а вокруг собрались еще десятка с три монахов. Чокай проводил Гозанзэ Мео хо, а Кэйсюну досталось Дайтоку Мео хо.
- Он сонбанисонба ун базара ун хатта он сонбанисонба ун базара ун хатта…
- Он сючири кяро роха ун кан соака он сючири кяро роха ун кан соака…
Монахи читали мантры в унисон, а Масамунэ и остальные стояли неподвижно и смотрели. Юзуру тоже не отрывал взгляда от монахов.
- Он сонбанисонба ун базара ун хата…
- Он сючири кяро роха ун кан соака…
В мавзолее все нарастало напряжение, пронизывало его насквозь, и голоса монахов эхом отзывались в темноте. В воздухе, причудливо извиваясь, танцевали два языка пламени.
- Нарита-доно, - позвал Масамунэ, заметив, что Юзуру словно примерз к земле.
Его лоб блестел от пота, и лицо, освещенное огнями, казалось мертвенно бледным.
- Нарита-доно, как вы?
- …А… - Юзуру, прийдя в себя, оглянулся и неуверенно ответил - А…не…простите…я…
Масамунэ пристально смотрел на него расширившимся глазом: что-то в Юзуру менялось, незаметно, но менялось.
“Что же…?”
Дыхание перехватывало, и все тело пульсировало. Почему? Из-за всей напряженной атмосферы? Нет, что-то другое. Пурпурное пламя - огни платформ гома - дрожало.
- Он сонбанисонба ун базара ун хата…
- Он сючири кяро роха ун кан соака…
В горле пересохло, холодный пот выступил уже на всем теле.
“Что происходит…?”
Хууш! В глазах потемнело, отблески пламени словно ввинтились в голову, а мантры свивались и скручивались в мозгу.
“Что…?!”
Тело отказало Юзуру.
- Нарита-доно? - проговорил Масамунэ, сообразив, что дело не ладно.
В этот момент Юзуру потерял равновесие и тяжело свалился со стула.
- ! Нарита-доно!
Изумленные Масамунэ и еще несколько человек подняли Юзуру; вибрация все нарастала, но Юзуру не шевелился. Дыхание болезненно рвалось у него из груди - ясное дело, что-то происходило. Было очевидно, что это - реакция на мантры, но…
- Нарита-доно! Пожалуйста, держитесь, Нарита-доно!
Масамунэ поразило еще и то, что тело Юзуру буквально обжигало, словно раскаленная сталь. Мантры потревожили лишь поверхность, в то время как нечто исполинское поднималось из глубин.
- Это…
- Похоже, ритуал в Кегаминэ начался.
Такая и Наоэ прибыли на свою точку - как раз туда, где несколько дней назад Такая сражался с лисицами, призванными женщиной, одержимой Есиасу. Место сильно изменилось: теперь здесь, как и в остальных точках барьера, поднимался к небу гигантский столб света.
- И это всё духи? Ничего себе…
- Таково могущество призыва мертвых. Наш соперник обладает огромной силой.
Такая вдруг замолчал.
- Кагетора-сама? - вопросительно проговорил Наоэ.
- Наоэ, ты же встречал Косаку?
- А?
Прежде, чем продолжить, Такая с момент колебался:
- Ты говорил, что Косака договорился убить нас в обмен на информацию об Оде. Это правда? Если да, то…!
Такая развернулся, и Наоэ безмолвно принял его взгляд. Не было нужды в словах: глаза говорили всю правду.
- …Ясно, - Такая закусил губу.
Той ночью тот, кто напал на него…кто ранил Кокуре и виновен в смерти жены священника, был…
“Он…”
Наоэ скользнул взглядом по сжавшимся от ненависти кулакам Такаи, посмотрел на столб духов, вздымающийся над платформой и посуровел:
- Давайте начинать. У нас нет времени просто тут стоять.
- Ага.
Наоэ перехватил взгляд Такаи…и задохнулся: эти пронзительные глаза, решительные и властные… Перед ним стоял не просто Такая - капризная раздражительность, юношеская бравада, куда все делось? Жажда сражаться под контролем холодного рассудка… Несомненно, подобное выражение может быть присуще лишь отважному генералу Сенгоку.
“Кагетора-сама…”
Внутри разгоралось давно забытое пьянящее чувство. О да, это Кагетора. Не тот своенравный ребячливый подросток, которого нужно было защищать, а человек, за которым они шли, за которого жертвовали жизнью: один-единственный господин - военачальник эры Сенгоку Уэсуги Кагетора.
Такая тоже ощущал, как в груди закипает огромная сила. Он - не Кагетора - чувствовал ее. Эта сила, которую он бессознательно выпускал в битвах с Сингеном и Ранмару, не зная даже, чья она…теперь Такая знал наверняка, что она принадлежит ему. Не Уэсуги Кагеторе, а ему, Оги Такае, - в этом он больше не сомневался.
Моя сила!
Сила накатывала изнутри - все тело, каждая клеточка полнились ею. Теперь он понял: те способности принадлежат не какому-то загадочному чужаку Кагеторе, а ему. Именно Оги Такая ощущал сейчас их в себе.
“Я это сделаю!”
Не было больше необходимости отбрасывать себя: этой невероятной силой он мог управлять и как Оги Такая. Будто учуяв их ауры, поверхность столба заволновалась. Наоэ опустился на колено и направил левую руку к земле, а Такая потянулся к свету. Обоих окружила аура, похожая на пламя.